Сахара — не только песок

Громкие и настоятельные призывы «Пожалуйста, освободите проход, не толпитесь, не напирайте!» в подобной ситуации просто не действуют. Наоборот, привлекают новых зрителей.

Когда я опубликовал статью о фенеке в журнале «Свет в образех», к моим впечатлениям добавилось еще одно. Выглядело это примерно так. «Посмотрите, видите вы того зверька? Мы ведь как-то читали о нем — где это было, кажется, во «Власте», — там и фотография была — подождите, что там писали, что это… мне кажется, чуньшила… да, теперь я точно вспомнила, это чуньшила. Это чуньшила?» — «Да, это чуньшила»[4].

Старания мои были напрасны, я не смог переделать Гафинка в дневное животное хотя бы потому, что брать его с собой на работу я не мог. В результате он целые дни был один и успевал отоспаться, а ночью откалывал номера. В многоквартирном доме все это не просто; я даже получил анонимное письмо с такими словами;; «Уберите эту тварь на ночь куда-нибудь, она всю ночь скребется». Однажды ему пришлось расплатиться самым неприятным образом за свою ночную деятельность и любопытство. Он сумел открыть террариум с рогатой гадюкой, и она выползла. Когда фенек увидел, что натворил, он попытался, видимо, снова водворить змею на место, но она укусила его в нижнюю челюсть и заползла, под холодильник. Когда мы поутру проснулись и вошли в кухню, там повсюду была кровь. Змейку мы легко нашли, с ней все было в порядке, а Гафинек был похож на умирающего. Губа у него отекла, с нее все время капала кровь. Он не мог ни есть, ни пить и грустно сидел в углу. Ему становилось все хуже, и поэтому в полдень после нескольких консультаций с Ф. Карналиком, руководителем лаборатории змеиных ядов Института патологической физиологии Карлова университета, мы решили сделать ему инъекцию вакцины Беринга для Северной Африки. Но зверек защищался с такой жизненной силой, что мы сдались и убрали шприц с вакциной в холодильник. Нам так и не пришлось им воспользоваться, поскольку после полудня перестала идти из раны кровь, а к вечеру ему удалось выпить немного молока. Через несколько дней отек спал. Мне кажется, что фенеки не слишком восприимчивы к яду сахарских змей, хотя и не совсем иммунны; однако неясно, нападают ли они на змей в природе. Когда мы показали в Сахаре молодому фенеку мертвую змею, он мгновенно бросился на нее как на лакомство.

Ночная жизнь Гафинка расходилась с нашей дневной, и он жил среди нас совсем одиноко. И я решил, что надо привезти ему подругу-фенечку.

В то время, когда мы ездили в Африку, в Алжире работало много наших специалистов — врачей, ветеринаров, инженеров, технических экспертов. Многие из них, возвращаясь домой, привозили с собой фенечков, так что наша пара не была единственной в Чехословакии.

(В нашей семье фенечков мы различали Гафинка и Гафинку, и они всегда точно знали, о ком из них идет речь, хотя имена их были очень близки по звучанию.)

В Пражском зоопарке уже десятки лет жила многочисленная группа фенеков. И когда у Гафинка появилась супруга, я начал интересоваться семейной жизнью этих зверушек. Однако мне мало что удалось узнать. Частные владельцы никогда всерьез не занимались разведением фенеков в неволе; у большинства из них фенеки быстро погибали, а еще чаще хозяева пытались от них отделаться любым способом, как только выясняли, что в городской квартире жить с фенечками вовсе не так просто, как они себе это представляли.

Конечно, в Пражском зоопарке фенечки не погибали раньше времени, но редко давали потомство, и мать всегда загрызала новорожденных. То же самое случилось и у нас, когда у Гафинки впервые появились щенки — ей тогда было три года. В следующем году один щенок прожил три дня, и все это время мать была занята беспрерывными поисками надежного укрытия для него; она в беспокойстве переносила его с места на место, старалась спрятать от нас и запихивала его во все щели под мебелью. Наконец она его загрызла, но нам показалось, что мы поняли, в чем дело. Годом позже мы решили провести в нашей небольшой однокомнатной квартире нелегкий эксперимент: в кухне, представляв-шей собой основное жизненное пространство фенеков, под диваном мы поместили прочный картонный ящик с отверстием для входа, обращенным к стене, и, когда там появились три Гафинечка, мы с матерью выселились из кухни на целую неделю и жили только в комнате. Пищу фенечкам мы подавали в щель приоткрытой двери, где ее брал Гафинек и относил семье в противоположный конец кухни. На наши робкие попытки проникнуть в кухню он реагировал решительной и самоотверженной атакой, но через неделю мы начали понемногу отстаивать свое право появляться там — сначала на короткое время, например к плите у двери, потом понемногу мы снова поселились на кухне, потому что решили, что критический период мы благополучно пережили. И действительно, трудности возникали теперь только при попытке сфотографировать малышей; родители были против (вероятно, под влиянием традиций мусульманского вероисповедания).