Сахара

* * *

Кока на полном газу выезжает на парижскую окружную дорогу, откидывая голову, чтобы выпить немного шампанского прямо из бутылки, которую мы ей подсовываем. Она глядит на меня в зеркальце заднего вида, щебеча различные непристойности, и обгоняет все машины. Не проходит и двадцати минут, как мы останавливаемся перед домом Коки на Авеню Фош.

Служанка — пожилая южноамериканка — няня Коки, открывает нам дверь. Меня она любит, поэтому мы обмениваемся с ней парочкой фраз по-испански. Салон представляет собой огромное белое помещение, украшенное современными скульптурами. Целость дополняется несколькими картинами великих мастеров, стоящих целое состояние. Вокруг низенького мраморного столика свита неизбежных приживал и паразитов Коки едва поднимает на нас глаза. Здесь можно постоянно встретить двух или трех фрайеров в очках и небольшое стадо шикарных молоденьких блондиночек. Кока берет одну из них за руку и подводит к Джеки.

— Это для тебя. Можешь делать с ней все, что только заблагорассудится. Я обещала, что ты трахнешь ее как дикарь.

И тут же она направляет их к одной из дверей, ведущих в соседние комнаты, после чего тащит меня в ванную, где уже ждет горячая вода.

* * *

В жизни чудной Коки я представляю собой исключение. Эта пьянчуга в юбке интересуется исключительно девушками. Блондиночки из салона предназначены для ее исключительного пользования. В этой богато обставленной баньке ко мне, все же, относятся по-особому, поскольку Кока, кроме того, что является прекрасным дружком, представляет собой и замечательную партнершу. Кока очень красивая девушка. Вот только ее бедра, несколько широковатые, не соответствуют классическим канонам красоты, хотя, вместе с тем, придают ей специфической притягательности. Кока — дочка дипломатов одной из латиноамериканских банановых республик, вот она и пользуется дипломатическим багажом, чтобы снабжать себя кокаином на продажу. Она гиперэнергичная особа, а коммерческая деятельность не мешает заниматься ей живописью, и еще — время от времени — журналистикой.

Сегодня вечером она собирается взять нас на парочку вечеринок. Чтобы поддержать кондицию, мы располагаем ее персональными запасами кокаина необыкновенной чистоты. Этот порошок не имеет ничего общего с тем дерьмом, которое чаще всего встречаешь в Европе. Здешний же кокаин действует словно афродизиак и совершенно не отбивает аппетита. Кстати, Кока приказала приготовить для нас небольшой ужин на маленьком столике в салоне: гусиная печенка, икра, сыры и шампанское. Мы обжираемся деликатесами, наслаждаясь тем эффектом, который эти чудные вещички вызывают в наших измученных Африкой глотках.

Целых пять дней нам доставляют все возможные удовольствия. Это истинное празднество банкетов, вечеринок, дорожек кокаина и непрестанного смеха.

Мне весь этот шик просто необходим: возможность броситься на белое, свежайшее белье в приятной компании, с бокалом шампанского в руке, слушая при этом милые словечки, которые нашептывают тебе на ухо приятным голоском, быть предметом восхищений и ласк, разделять эти удовольствия — это все, чего мне нужно.

Ночью, плавая в полусне, я касаюсь чистеньких окружающих меня попок, после чего счастливо засыпаю.

После вонючих африканских бубу я переживаю эмоции подростка по отношению к этим малюсеньким, чистеньким и беленьким трусикам, которые носят мои подружки. Все мои чувства переполняются чистотой.

Совершенно чудесные мгновения я переживаю один на один с Кокой. Моя парижская подружка совершенно не ревнива, что вовсе не означает, будто у нее нет достоинства. Она сама указывает на тех из своих приятельниц, которыми я могу заняться, а иногда буквально делится со мной, подталкивая в объятия какой-нибудь из своих знакомых.

Джеки, со своей стороны, не пропускает любую юбку, которая только появляется в этой сказочной квартире.

Но однажды вечером вся эта лафа неожиданно заканчивается.

Ла Горда, няня Коки, сообщает, что уже несколько раз звонил Шотар. На него это не похоже. Он всегда связывается в условленное время и дает старательно подготовленный отчет. Поэтому я уверен: что-то случилось.

После полной беспокойства ночи я говорю с Шотаром, сообщившим мне, что Пейрус умер в Бордо от приступа малярии — разрушенная спиртным печень просто не выдержала.

Для меня это страшный удар.

* * *

Мы тут же садимся в самолет. В аэропорту Бордо-Мериньяк в своем мерседесе нас ожидает Клод, еще один приятель молодости. По дороге забираем Сюзи, бывшую жену Пейруса, и Клод везет всех нас в морг детской больницы, в которой Пейрус и скончался.

Сидящие спереди Клод и Джеки не говорят ни слова. На улице холодно и серо. Поездка длится долго, улицы забиты пробками. Я сижу на заднем сидении рядом с Сюзи, погрузившись в собственные мысли.

Прости меня, Пейрус, но, хотя я и сукин сын и всего лишь последняя сволочь, мне нужно понять. Я никогда не женюсь. Пейрус умер только лишь из-за своей женитьбы. Он сам позволил уничтожить себя этой красивой блондиночке, чей юго-западный акцент вгоняет в дрожь, как только она открывает рот.

Ах, дамы, мои дамы, нет в вас жалости.