Сахара

Мой план совершенно прост. Нужно как-то отклеить его от девиц, приказать ему подойти ко мне, чтобы переговорить. Когда мы будем болтать, Джеки подойдет к клакклакам и спросит у медсестры, нет ли у нее пенициллина, объясняя при этом, что лекарство нужно Самюэлю Граповицу, и тогда тому хана до конца его дней.

* * *

Самюэль Граповиц прилетает на зов. Он не смог удержаться, чтобы, подражая мне и Джеки, не запустить себе нечто, что должно представлять усы. Он беспрерывно поглаживает эти две волосинки пальцами. Видно, что парень в экстазе.

— Ты хотел меня видеть, Чарли? Вот и я. Чем могу служить?

— Да ничем, старик. Просто хотел узнать, все ли в порядке, больше ничего. Как, нравится пустыня?

— Чудесная.

— Это просто замечательно, старик. Слушай, вижу, что с девицами у тебя все идет как по маслу.

Он даже подскакивает.

— Ты заметил. Видел, так? Видел?

— Ну ясно, старик. Ты им нравишься. Как это тебе удается, так шустро справляться с девицами?

Лучась радостью, Граповиц толкает экзальтированную тираду. Он признается, что три девицы для него великолепная оказия, чтобы воспрянуть духом.

— Понимаешь, Чарли, секс, это условие всеобщего равновесия?

Гляжу в сторону клакклаков. Как раз Джеки подошел к ним, и они разговаривают. Самюэль рядом со мной распинается о групповом сексе, о замене партнеров. Вдалеке пуделек копается в своем рюкзаке. Самюэль Граповиц мечтает вслух, в то самое время, как метрах в двадцати от него чудесное, открывающееся перед ним будущее, уничтожается одним точно направленным пинком.

— Самюэль…

— Да?

— Ты не должен оставлять их одних. В лагере, подобном нашему, это ошибка, которая может стоить многого. Ты понимаешь, сколько мужиков на них засматривается?

Он кладет мне руку на плечо, второй приглаживая свою пару волосинок под носом.

— Ты прав, Чарли. Ты абсолютно прав. Иду, бегу туда немедленно.

Он уже не может устоять на месте.

— Меня ждет счастье, Чарли, и я иду не-мед-лен-но!

И Самюэль Граповиц направляется к катастрофе.

* * *

Вообще-то Джеки перегнул палку. Согласно нашей договоренности, он сказал девицам, что Самюэль Граповиц подхватил сифон. Но при этом добавил, что так ему и надо, нечего, мол, было трахать овец. У меня появляются чуть ли не угрызения совести, когда я думаю, что послал беднягу назад.

Баду Трауре осматривает запчасти и грузовики. Мы с Джеки воспользовались этим обстоятельством, чтобы предаться бездеятельности. Кара готовит нам чаек. У него паршивое настроение. Похоже, что среди помощников что-то назревает. Какие-то разногласия. Лично я в это не вмешиваюсь.

Самюэль Граповиц тоже грустит… Он подсаживается к нам и, не говоря ни слова, поочередно отказывается от самокрутки, чая и кофе. Он ничего не хочет. При взгляде на него хочется заплакать.

Мы с Джеки молча курим. Где-то через час Самюэль Граповиц выходит из состояния прострации и заявляет:

— Чарли, я хочу вернуться домой.

Мы с Джеки издаем возгласы изумления, говорим, чтобы он оставался с нами, что вместе мы прекрасно забавляемся. Только он ни о чем не желает слышать.

— Сегодня утром между мной и девушками протянулась нить истинного взаимопонимания. Все шло к замечательному будущему. А теперь они меня сторонятся, и это после того, как я показал им своего малыша. И еще они назвали меня зоофилом.

Он поднимается с земли и какое-то время стоит на месте, глядя в огонь.

— Именно так, мужской свиньей и зоофилом.

Опустив голову, он направляется прямо перед собой, очень медленно, и его представляющий откровенное отчаяние силуэт постепенно исчезает в пустыне.

* * *

Всяческих споров с Баду Трауре я избегаю. Переговоры должны продлиться еще не один час, поэтому я предпочитаю отложить их на завтра. Мы с Джеки уже спрятались в кабине, когда снова появляется Самюэль Граповиц.

Я лежу на койке. Джеки сворачивает одну цигарку за другой. Сидя на ступеньках грузовика, Самюэль Граповиц плачется вполголоса. Время от времени, в качестве фона, слышен несдерживаемый гогот Джеки. Это он предлагает новую самокрутку.

— В Барселоне… Началось в Барселоне… Катетеры. А все остальные без перерыва трахались… Клеопатра… Восточная любовь, а как же!.. Все это Чарли виноват… Уколы… Марокканка…

Когда наступает утро, он все еще сидит на месте, окруженный окурками. Бутылка из под коньяка пуста. Джеки спит тут же. Пришел Капоне с кофе. Нужно браться за работу.

* * *

Шотар сражается с Баду Трауре до двух часов дня. Я сижу вместе с ними, но ограничиваюсь лишь выражениями своего согласия или несогласия. Хаджи желает купить три грузовика, обе цистерны и белый тягач с прицепом, к тому же — огромное количество запчастей. Дискуссия концентрируется на устройствах впрыска, зажигании, уплотнителях, в связи с чем я немилосердно скучаю.