Сахарная кукла

– Наследная принцесса, – презрительно скривился Филипп, не сводя глаз с машины и Ральф кивнул, притворившись, что и сам в курсе.

Судя по кругам под глазами, нервным рваным движениям и характерному шмыганью носом, принцесса сидела на кокаине. Ральф ожидал, что тощий Рене припадет к ее рукам поцелуем, но тот лишь равнодушно кивнул. Неловко скорчившись, как больной артритом, парень фальшиво засюсюкал:

– А кто у нас не хочет здороваться с Ренни?

Филипп беззвучно заржал, толкнув Ральфа локтем:

– Видал? Среди бела дня, у церкви! Как проститутка.

Ральф усмехнулся.

– Верена, не смей изменять мне, – крикнул Филипп, приложив ладони ко рту. – Иначе, можешь забыть про бриллианты, когда состаришься!

– Филипп! – строго оборвала беременная женщина и, словно извиняясь, встретилась взглядами с «Мишель Пфайфер».

Ткнув Ральфа локтем, он рассмеялся и подмигнул. Словно спрашивая: видал?

Он видел, хотя ни черта не понимал. Видимо, это было какой-то семейной шуткой. Ему лишь льстило, что это красивый, высокий мальчик по какой-то причине выбрал его наперсником и Ральф готов был смеяться над всеми непонятными шутками.

Он все еще улыбался, когда блондин, стоявший между «Мишель» и Кокаиновой Музой, вдруг развернулся к ним.

Виви по имени Цукерпу

Черт! Черт! Черт!

Ральф задохнулся и едва не упал.

Перед глазами сверкнуло и потемнело. Они виделись лишь однажды, Ральф понимал, что он скорее всего придет, но оказался не готов к встрече. Он замер, моля бога лишь об одном: чтоб тот не узнал его. И бог, впервые в жизни откликнулся. Мужчина скользнул по ним взглядом, кивнул. Видимо, Филиппу и отвернулся.

И когда Ральф решил, что все уже миновало, Ренни вытащил из машины девочку. Виви, которую папочка зовет Цукерпу. На этот раз он испугался уже всерьез. Отец-то ладно, он сам не особенно стремился быть узнанным. Но девочка?..

Что, если девочка сейчас узнает его? И ее родственники, начиная с Филиппа, конечно же, захотят узнать: а где они познакомились? А как они познакомились? А что он делал той ночью посреди леса?

И что он скажет им?

Собирал грибы?

– Что с тобой? – как-то едко спросил Филипп. – Ты знаешь Маркуса?

Ральф смолчал.

Его сердце билось, как сумасшедшее и не было уже дела ни до женщин, ни до Филиппа.

Девочка сердито отмахнулась от фальшивых ухаживаний Задохлика и что-то ему сказала. Тот чинно и терпеливо ответил. Протянул руку. Девочка спряталась за взрослую даму. Ее длинные волосы уложены в тугую прическу, словно у взрослой и Ральф ощутил какую-то щемящую светлую тоску. Он помнил, как они пахли… дождем и клубничной жвачкой.

– Хочешь, я тебя понесу? – предложил Задохлик.

– Ньеть!

Ральф испытал какое-то злорадство, когда его Гномик спрятал руки за спину и резко покачал головой; девочку сегодня одели, как дебютантку в фильмах пятидесятых годов. Уложили длинные волосы в гладкий узел на темечке, повязали пастельно-розовую ленту в тон платья. Нежно розового, с целой кучей воздушных юбок.

Как сахарная вата.

Как Сахарная кукла.

Но Ральфу достаточно было одного взгляда на ее волосы. Ошибки быть не могло. Такие волосы были лишь у одного человека.

– Мы до сих пор считаем, что ее притащили эльфы, – прошептал Филипп ему на ухо. – По виду Маркуса не скажешь, что он способен что-то там породить. Но факт остается фактом – она у них единственная и стоит, как бриллиант Надежда.

И тут, в первый раз за всю их беседу, его что-то царапнуло. Предчувствие.

– Ты что-то против нее имеешь? – спросил Ральф. – Или просто вводишь всех первых встречных в дела семьи?

Филипп как-то по-особому сузил голубые глаза и оттопырил верхнюю губу языком.

Он знает, – окончательно убедился Ральф. – Знает.

Чары развеялись. Теперь ему все было ясно. И горько.

– Ну, вообще, я думал, будто ты в курсе… – Филипп не договорил. – Забей! Возможно, речь была о ком-то другом…

Ральф вновь ничего не понял, но и вопросов он задавать не стал.

– …тупая койова! – донеслось до него. – Не твонь меня! Сышиш? Не пикасайся!

Ральф резко повернул голову, Верена – Виви что-то яростно выясняла с сестрой. По крайней мере, Ральфу показалось, что это – ее сестра.

Филипп хихикнул, когда девушка отшатнулась, потеряв от злости дар речи.

– Ви! Ви! – сказала мать. – Не в церкви!

Девочка доверчиво уставилась на нее. Точь-в-точь белый медвежонок.

– Как надо говорить в обществе? – спросила та низким, продирающим до костей, мелодичным голосом.

– Купный огатый скот с заделсками интеекта, – без запинки прошепелявила девочка.

Филипп заржал, и Ральф тоже прыснул, зажав рукой рот, когда девушка обернулась. Ее взгляд был подобен молоту Тора; но посвящался лишь одному из них.

– Что-то смешное?!

– Да! – сказал Филипп.

– Урод! – она отвернулась вновь.

Ральфа девушка словно и не заметила.

– Твоя бывшая?

Филипп рассмеялся.

– И кто теперь хочет грязных семейных тайн?.. Нет! Я – второй сын в семье, меня ждет вот это, – он кивнул в сторону церкви. – Буду священником. А она…

– Ты? – Ральф ужаснулся. – Священником?