Сахарная кукла

Тяжело вздохнув, священник снова поискал глазами Верену. Почти уверенный, что она – с парнишкой, он по инерции искал именно его, но… Мальчика нигде не было. Ни его, ни Агаты. Лишь Себастьян одиноко сидел на краю скамьи, держа на колене ворох тюлевых юбок, из которого торчали лаковые туфельки. Его голова наклонилась к голове девочки. К самому ее уху. Рука Верены лежала на его подбородке.

– Себастьян? – окликнул Фред.

Граф дрогнул, словно их застали за чем-нибудь непристойным. Выпустив пуговицу на рубашке Себастьяна, Верена повернулась к отцу. Ее мордашка была опухшей от слез.

– Он снова от меня убежай…

Фред взял ее на руки; такую теплую, мягкую, пропахшую дорогими духами. Шорох всех ее сразу юбок, казалось, кричал о его грехах. И Фред подумал, – с горечью и любовью, – вот каково оно. Когда твоя девочка вырастает и ее сердце начинает биться в такт с другим именем.

– Ты из-за этого плакала? – спросил он в маленькое ушко.

– Да, – сказала она и шмыгнула носом. – Себасьян сказал, что он найдет его и вейнет… Но он ведь не из насей семьи. Вдуг он ешит не сушаться Себасьяна?

Фредерик молча поцеловал ее залакированные волосы, поймал влюбленный взгляд Джесс и улыбнулся ей одними глазами. Пора было возвращаться к обязанностям, беседовать с прихожанами, запускать в работу «сарафанное радио». Грехи грехами, а службу никто пока что не отменял.

– Я знаю, кто его тетя, – сказал он девочке, чтобы оттянуть время. – Я сам с ним поговорю.

– А вдуг она не позвоит, – не унималась та.

– Тогда я этой суке шею сверну, – закрепил Себастьян.

Верена сдержанно хрюкнула. Фред повернулся к другу. Непонимающе. Что же получается: он не знал?

– Иди сюда, Ви, – сказал граф, дав знать, что он не собирается отвечать на вопросы. – Если этот молодой кретин не вернется, я сам на тебе женюсь.

Она уставилась на него, распахнув глаза от восторга. И Фредерик даже усмехнулся: маленькая лиса!

– А Маита?

– Она к тому времени тоже уже сбежит, – ослепительно улыбнулся Себастьян и Верена буквально задохнулась от перспектив.

– Ты сышай, папочка? Я фтану гафиней!

И Фредерик с готовностью покивал. Какое-то время Себастьян, нарочито долго, устраивал девочку на колене и лишь потом, как бы походя, негромко спросил:

– Мой ведь?

– Вылитый твой.

Секретное место, секретный разговор

Больше всего на свете, Ральфу хотелось запереться у себя в комнате и еще раз разобрать на части весь день. Что-то пришло в движение, это он понимал. Вот только что… Что теперь изменится?

Он женится на Верене и станет Принцем? Трижды ха-ха.

После службы, когда он окончательно укрепился в своих позициях и собирался сопровождать ее на обед, тетя налетела, как коршун. Она буквально вырвала его из ручонок Ви и протащив за локоть через парковку, запихала в машину. Ральф даже рот открыть не успел, когда машина сорвалась с парковки, как самолет.

– Что ты творишь?! Я же просила: не подходи к ним!.. Как ты осмелился сесть с дочкой Маркуса?! Как ты осмелился с сыном графа стоять? Посреди двора, на глазах графини?! Боже, какой позор!

Они лишь чудом не въехали в чей-то зад, не сшибли ни одного велосипедиста и не слетели с дороги, когда Агата решила обогнать грузовик. Не сводя расширенных глаз с дороги, Ральф молча слушал, кивал и не возражал.

Да, он не понимал, чем он оскорбил графиню. Ей, вроде, дела не было до Филиппа. Мадам по брови, была в Рене. Филипп, даже если он его вычислял, вполне нормальный. Лизель, если Ральф все правильно уяснил, в семье куда главнее графини. Но она лично пригласила его сесть с ней. Когда Ральф был особенно близок к обмороку. Шутка ли: так с ходу войти и врезаться в семейный «секретер».

– Можешь мне объяснить, в чем дело?! – спросил он, едва они с тетушкой вошли в дом. – Ты так ведешь себя, словно я с врагами заговорил. А между тем, Филипп затеял разговор сам. А что до девочки… – тут он понял и замолчал.

Если от него в прошлый раз так пахло духами, то после службы он просто пропах насквозь.

Тетушка сбросила туфли, рухнула на диван в гостиной и пригрозила скончаться здесь и сейчас. И пусть тогда, оставшись один на свете, он дружит хоть с Филиппом, хоть с девчонкой, хоть сразу с обоими. Ей будет все равно. Пусть что угодно делает! С кем угодно. Когда угодно! Хоть с этой шлюхой Иезавель… То есть, Элизабет, – имя суть не меняет.

Ральф молча выслушал, пиная ботинком пол.

Он видел, как тепло с тетей поздоровалась беременная графиня. Видел, как тетя сидела, потупив взгляд. Видел, как смотрел граф. Неужто, она спала с ним? Не потому ли лишь о графе и говорит? Если так, его вкусы странные! Тетя ведь его старше. Минимум, лет на десять!

Прямой вопрос в лоб, едва не уложил тетю в обморок.

– Я?! – вскричала она. – Любовница? Ох, ты!!! Какой негодяй!

Ральф как раз капал ей в стаканчик валериану, смущенный собственной дерзостью, когда в их дом постучали.

– Есть разговор, – сказал отец Фредерик, склонив к плечу голову.

Ральф оглянулся на маленькую гостиную, в которой резко стихли все всхлипы и причитания.

– Кто там? – замогильным тоном спросила тетя.

Ральф и священник вздрогнули.