Сахарная кукла

Машина уверенно протаранила фарами темноту и развернувшись, полетела по мокрому черному асфальту. В нем отражались рыжие и желтые фонари. Неоновые вывески пролетали мимо.

Не глядя, Филипп нашел мою руку и сжал.

Накинув платок на голову, я прошагала через блестящий гостиничный холл. Я всегда носила с собой платок, чтобы не испортить прическу выходя из салона или автомобиля. Теперь, накинув его, чтоб скрыть волосы, я ощущала себя порочной, взрослой и светской дамой, которая тайно встречается с любовником в дорогом отеле.

– Платок привлекает больше внимания, чем все остальное, – сказал Филипп, когда мы с ним оказались в лифте.

– Не больше, чем мои волосы, – ответила я. – Поверь, ни одна женщина на свете их не забудет.

Он сдвинул платок мне на плечи и наклонившись, поцеловал меня.

Все было как-то натужно. Запах гостиничного номера, – немного спертый и застоявшийся. Хрустящие от крахмала простыни. Слегка истершаяся роскошь отделки…

Все было немного скомкано и очень неловко.

Когда я вышла из душа, я окончательно утратила боевой задор. Одно – ходить по дому без лифчика и как бы случайно демонстрировать грудь, которая сама на себя работает. Другое – выйти из ванной и лечь в постель, ничего толком не зная и не умея. С мужчиной, который мог поиметь любую, но благодаря стратегии с тактикой, остановился на мне.

Если бы я могла, я сбежала бы.

– Все в порядке? – спросил Филипп, когда я вышла из душа, старательно притворяясь, что не боюсь.

– М-м-м, да!

Что-то скользнуло в его глазах. Я не прочла, а словно почувствовала, что он подумал: все было слишком легко, чтобы хорошо продолжаться. Он подогнул под себя колено.

– Если ты не хочешь, так и скажи. Ты ничего не должна мне, – голос был напряженным.

– Хочу, – ответила я.

– Ты выглядишь, словно ты сбежать хочешь.

– У меня мало опыта, – со скрипом призналась я.

Смешно, но в тот миг мне правда казалось, что опыт необходим. Что когда мужик ложится с тобой в постель, то ожидает всяческих фокусов, кувырков и сальто-мортале. Иначе, он заскучает и больше не позвонит.

Фил расхохотался.

– Серьезно? В шестнадцать лет?!

– У меня не было мужчины, кроме тебя… Ну, до конца. С Андреасом я только целовалась… – я осеклась, осознав, как сильно чащу. – Я не знаю, что я должна делать.

Потом до меня дошло, что он пошутил и стало еще сильней стыдно.

– О-о-окей, – протянул Филипп. – А как с девчонками?

– С девчонками все иначе… Мне было все равно, хороша я или плоха. Мы просто тренировались. Скажи мне, что я должна делать.

Какое-то время, Филипп сидел опешив, потом рассмеялся и выключил свет:

– Черт! Да с приличными школьницами, у меня опыта даже меньше, чем у тебя!

– Прекрати шутить!

– Ладно, ладно, – он рассмеялся, шурша простынями, лег. – Отбо-о-ой, девочки! Пора заканчивать чистить зубы! Все – мастурбировать, молиться и спать! – Филипп хихикнул и шепнул тонким девичьим голоском. – Ох, как я нервничаю! Кузина Штрассенберг, мы будем тренироваться вдвоем, или на кузине Как-Там-Ее-Ландлайен?

– Мы все Ландлайен по матерям, балбес. И мы очень дальние родственницы. Очень!

– Ты станешь ближе, или так и будешь вещать?

Я рассмеялась, расслабилась и залезла под одеяло.

В темноте, наощупь, все стало привычнее и расслабиться оказалось просто, как и всегда.

Он был крупнее, – много крупнее девочек. Он восхитительно, по-другому, пах. Его щетина царапала мне лицо, а руки брались увереннее и жестче. Но самое замечательное, у него были не пальцы с ногтями, – оу-у, – не огурец холодный, – а целый толстый, прекрасный и теплый член!

– Ты всегда так легко кончаешь? – спросил Филипп, зажигая свет, когда я чуть не пробила матрас затылком, пару раз дрогнула и обмякла, закрыв глаза.

– Нет, только в первый раз, – прошептала я, не подумав.

Мы в интернате не отношения укрепляли, а в самом деле пытались доставить и получить оргазм. И я забыла, что в отношениях, такое лучше не говорить. По крайней мере, даже Лизель не брезговала изображать оргазмы.

– Потом мне просто нужно больше времени, – промямлила я.

Филипп рассмеялся, хоть я и не поняла – чему.

– Ты – чудо, – сказал он. – Фердинанд еще пожалеет, что не сменил ориентацию, пока мог.

Я не ответила. Мне не хотелось даже думать о Фердинанде. И уж тем более, о нем говорить. Особенно, сейчас, с Филиппом.

Мы снова приняли по очереди душ. Затем Филипп налил мне бокал шампанского. Сам он после прошлого задержания, за рулем не пил, но мне заказал. Мне хотелось почувствовать себя по-настоящему взрослой.

– Есть что-то, что ты бы хотела попробовать? – спросил он. – Или, чтобы я что-то сделал, чего я пока не сделал?..

На самом деле, мне хотелось попробовать сделать минет не огурцу, а ему. И спросить, настолько ли я в этом хороша, как уверяли девочки в интернате. И еще, чтобы он меня не ласкал, а завалил и… все сделал как в прошлый раз. Жестко. Как в той старой книге, что мне читала Джесс, когда врала про их любовь с Ральфом.

– Ну, на самом деле, – я все равно стеснялась. – Я бы хотела как в прошлый раз…

– Как в прошлый раз?

Я засмущалась. Он рассмеялся.