Сахарная пудра была горька, как её счастливая жизнь (СИ)

-Сашуня, Сашунь,-моя рука нежно обняла ее маленькое тельце, а ладонь разлила ласковое тепло по маленькому животику, что то расширялся, то наоборот, становился маленьким. Девочка сначала тихонько всхлипнула, лишь сильнее сжимая свои пальчики, а чего я совсем не ожидала, следом одним движение уткнулась горячим носиком в мою грудь, начиная чаще и громче всхлипывать, от чего моя кофта за пару секунд намокла.

-У меня мамы не было никогда;папе я не нужна, потому что болею, потому что я не такая, как другие девочки… никому я не нужна, а у тебя… Вон, Мама тебе такие вкусные пирожки печёт, она тебя любит,-загнанный в носик голос кое-как пробивался через слезы, чего нельзя было не заметить.

-Нуууу, зайка,-девочку я тут же усадила на колени, крепко прижимая этот маленький и беззащитный комочек к своему телу. Где-то снизу горячие ладошки начали потягивать на себя ткань моей одежды, а в ответ мои ладони начали медленно выводить завитушки поверх её ребрышек.

В мыслях же я только и делала, что пыталась сдержать подступающие к горлу слезы, хоть это было и сложно. Такое маленькое солнце, которое все понимает, которое все знает… Ни одни человек не может жить без поддержки близких. Трудно представить, что за «поддержку» она получает, когда вокруг находятся лишь чужие люди, для котороных ты - способ заработать хоть какие-то деньги. С каждой минутой Шуру мне становилось лишь жальче. Я ещё крепче обняла девочку, с огромным трепетом опуская свою голову вниз. Губы вытянулись в трубочку, касаясь своей розовой поверхностью макушки головы девочки,и не отрывались ровно столько, сколько она продолжала хлюпать. Внутри меня в это время извергался тот вулкан, который, казалось, уже давным давно потух, но нет.

Шура медленно подняла красные глаза, встречаясь с моим взглядом, чуть затуманенным и мокрым. Шумный вдох через рот распластал легкие по грудной клетке, на выходе задевая лишь края голосовых связок, которые издали шипяще-репящие звуки.

-Малыш, я, конечно, не твоя Мама, но я могу печь для тебя такие пироги хоть каждый день, но пойми, что любовь измеряется не в пирогах, и не в игрушках… Ты подрастаешь, сама станешь мамой, и все поймёшь. Сейчас ты ещё слишком маленькая…

-Не вырасту. Я все слышала и все знаю… Ещё немного и меня больше не будет здесь, а все из-за этой шишки.Даже здесь я не такая… А не такие… не такие никому не нужны

========== Часть 10 ==========

Честно сказать, я впервые в жизни не смогла подобрать никаких слов, чтобы ответить. Тишина начала заполонять своим холодком больничную палату, вскоре уже застывая в ушах звоном, а все ещё слезоточащие глазки смотрели на меня так пристально, будто скальпелем расчленяли оболочки души. Это малышке сейчас, как никому другому, нужна была помощь. И черт с ней, медицинской или физической, ей нужен был рядом родной человек. Тот, кто смог бы ей сказать, что она не одна, что все ее мысли бред;что её любят и ценят за то, что она просто есть, что она живёт, растёт, старается улыбаться и не падать духом каждый день. Увы, в этом мире она оказалась совсем одна, причём настолько резко и жестоко это произошло, что маленькая Шура превратилась во взрослую Сашу, которая все знает, все понимает и все это делает сама. Я просто смотрела на неё, ведь суметь сделать что-то ещё у меня просто не хвалило бы сил, а главное - души. Девочка опять поникла головой, тихонько опуская лоб на мою грудь и заплакала.

Сейчас уже было легче без этого пристального взгляда, сверлящего меня, что-то сообразить. Я обняла ее, ладонями по спине расправляя запутанные кудряшки, и в этот момент, кажется, маленькие ладошки легли на мою талию, которой давно и след простыл. Эту теплоту я ощущала настолько ярко, что сердце начало биться чаще, а его стук уже можно было легко слышать без фонендоскопа.

Ещё недолго маленькая Шура всхлипывала, вскоре замолкая и переставая даже перебирать маленькими пальчиками мою одежду.

За сегодняшний день к отсутствию её сопения я начала немного привыкать,и, понимая, что истощённому переживаниями солнцу удалось заснуть, мои ладони, как можно, более ласковее уложили девочку на постель. Её губки приоткрылись, складываясь в пухлый бантик, который придавал фарфоровому лицу ещё большую кукольность. Махровый плед укрыл ее бледные плечи, а в руки я нежно вложила белоснежного зайца, который пах свежим лавандовым мылом и был ещё горячим после сушки. Саша быстро прижала его к себе, затем зарываясь носиком в пушистую шерстку и шумно выдыхая.