Сахарная пудра была горька, как её счастливая жизнь (СИ)

-Привет,- э голос был ещё более подозрительным, чем даже тот факт, что она со мной заговорила. Я смотрела в ее глаза, не находя в них ни капли чего-то искреннего, но она продолжала улыбаться.

-Привет,- хоть такой улыбки на моем лице не было, я ответила ей, одергивая ладонь с плеча. Прекрасно понимала я в этот момент то, что для неё я теперь соперница. Жестокие животные инстинкты в ней, видимо, играли так же, как и скрытая ненависть в её глазах, порождающая всеубивающую ревность. -Олег в палате с девочкой и её папой. Если хочешь, можешь туда зайти, проверить.

-Зачем?-Настя наивно усмехнулась, переводя свой взгляд на низ юбки-карандаша и расправляя на нем складки.-или ты считаешь, что я такая дура и думаю, что он от меня к тебе сбежал? Ты себя переоцениваешь, детка.

-Да?-я также усмехнулась в ответ, приподнимая брови.-Ну извини, раз переоцениваю.

-Да ладно тебе. Олегу скоро будет совсем все равно и на работу, и на таких дурочек, как ты. Он же так хотел ребёнка, и вот наконец его мечта осуществится,-её ладонь улеглась на ты самую юбку, начиная поглаживать живот, а в моем горле ни с того, ни с сего образовался твёрдый ком.

В этот момент я даже не знаю, что на меня нашло, но внутри все сжалось, а на лице появилась идиотская улыбка,-Ну, поздравляю с прибавлением тогда.

Девушка ещё раз улыбнулась и ,виляя бёдрами ,отправилась вперёд по коридору к выходу из отделения.

Я так и осталась сидеть одна, на этом чёртовом диване, в который уже наверное вгрызалась ладонями, а внутри меня все становилось ещё непонятнее. Вроде бы, нужно радоваться, Олег наконец станет счастлив, а с другой стороны… С другой стороны все.

И никто не знает, к чему дальше бы привели меня эти мысли, но дверь открылась, а из палаты вышел Брагин вместе с тем мужчиной. Я даже не дёрнулась с места, продолжая сверлить глазами часы, в то время как они медленно направились к выходу. Попрощавшись, Олег направился быстрым шагом обратно, останавливаясь около меня, чтобы что-то сказать, но на этот раз я его опередила, поднимая холодные глаза на него.

-Сделай меня последнее одолжение в жизни: не пускай больше этого урода к Саше. У неё нет столько нервов, чтобы терпеть «выходного папу» раз в месяц по пять минут. Дай ребёнку умереть спокойно ,- и то ли от нервов, а то ли от чего другого, неприятная боль начала отдавать в грудь, но, несмотря ни на что, моё тело поднялось на ноги, делая лишь несколько неуверенных и быстрых шагов. После этого же будто иголка продырявила моё сердце, задевая кончиком самую душу, а где-то на талии начали ощущаться его крепкие руки, что, наверное, полностью перекрывал жар опускаемых на мою шею поцелуев.

========== Часть 11 ==========

И все бы ничего, если бы тот вечер не стал для всех роковым.

По её телу стадами шныряли мурашки, пока широкие ладони так по-родному ласкали рельефную спину, бедра, живот и шею. А вот губы… Губы не открывались от медовых припухлостей эпителия ее губ, заставляя слабое сердце биться с каждым моментом все чаще и сильнее. Они оба даже и не подозревали, что эти часы, эти считанные минуты были последними. Второй обширный инфаркт загнал измученное бесконечными стрессами тело девушки если не в морг, то в критическую реанимацию. Следующие двое суток показались ей мгновением, а вот той малышке, той крохотной Саше, которая в один миг лишилась уже ставшего близким человека, казалось такое время вечностью. Прежде она никогда не отказывалась покушать и поспать, а тут она всю ночь пряталась под кушеткой возле отделения, свернувшись в малёхонький клубочек. Щечки сразу же опухли от слез, и болезненная краснота не сбегала с них ещё долго, пока спустя лишь двое суток без сна и еды, она наконец улыбнулась, видя на расстоянии вытянутой руки обмотанную метрами проводов Марину.

Больше из палаты она не вышла, и выходить отказывалась под любым предлогом;такая малютка лишила себя всего, лишь бы дольше побыть рядом с девушкой, которая на глазах за ближайшую неделю побледнела и похудела, только успев прийти в сознание.

С того дня каждое утро ее начиналось с тихого дыхания Саши, копны проводов и невыносимой боли в груди. Ах да, страх неведения тоже входил в эту компанию. К огромному сожалению, сердце уже практически целиком вышло из строя: кровь перекачивалась медленнее, застаивалось, а если бы не крохотный электрочип,то по несколько раз на дню останавливалось.

Така перспектива совсем не радовала ни одного врача, однако самым озабоченным в этом вопросе казался Брагин, хотя и отчаянно утверждал обратное. С первого дня он, если не каждый час, то каждые пол часа навещал девушку, пытаясь то проверить состояние, то покормить , то просто, узнать как дела. Грустные серые же глаза всегда выдавали лживое и шепотливое «отлично», изо дня в день повторяемое ей мантрой. Ночные дежурства его стали ещё более частыми, и непонятно: то ли сбегал он к Марине, а то ли уже не мог вытерпеть вынос мозга от Насти, что в последнее время стал ещё более невыносимым.