Сахарная вата

Отобедав, Виски, а за ней и Сода протиснулись сквозь дверцу для кошки и отправились прогуляться по саду. Лаки, впервые увидевшая такую дверцу, поначалу долго ее изучала, потом набралась смелости, пролезла наружу и тоже выбежала в сад.

Я встала у окна и стала наблюдать за своей кошкой. Некоторое время Лаки удивленно осматривалась по сторонам, словно провалившаяся в Страну чудес Алиса. Лаки походила кругами по цветочной клумбе, потом погналась было за воробьем, но воробей оказался стреляный, он даже не улетел, а всего лишь перелетал на новое место при каждом новом рывке моей кошки и насмешливо смотрел на нее.

– Лаки уже освоилась здесь, Флосс? – спросил папа, подходя к окну.

– Думаю, да.

– А ты, солнышко?

– Думаю, я тоже, пап, – ответила я, хотя и не была твердо в этом уверена.

Мне не хотелось жить в доме Билли, хотя, конечно же, он пригласил нас к себе от всей души и других вариантов у нас с папой просто не было. Но очень уж странным был этот дом. Странным, и старомодным, и пропахшим плесенью – так обычно пахнет одежда в комиссионных магазинах. Мне хотелось надеяться, что от меня не будет пахнуть плесенью. И картошкой тоже. Я живо вспомнила, как зажимали свои носы, оказываясь рядом со мной, моя бывшая лучшая подруга Рианнон, и Марго, и Джуди.

Впрочем, сейчас мне самой трудно было представить, что всего какой-то месяц назад от меня, как и от всех моих одноклассниц, пахло стиральным порошком, чистой одеждой и шампунем. И что у меня была мама, и своя прелестная спальня в красивом большом доме. Даже придира Рианнон восхищалась моим покрывалом с вишенками и занавесками с таким же узором. А теперь у меня не было ничего чистого, красивого или просто подобранного в тон.

Я понимала, как это ужасно – расстраиваться и переживать из-за себя, любимой, когда мой папа выбивается из последних сил, а мистер Щепка подарил мне такой прекрасный кукольный домик, – но я все равно не удержала двух слезинок, которые скатились по моему лицу.

Я быстро опустила голову, но, похоже, папа это заметил, потому что он крепко сжал мои плечи и сказал:

– Все будет хорошо, моя маленькая. – Папа понизил голос: – Это всего лишь временное пристанище. Очень скоро мы найдем для себя прекрасное жилье, вот увидишь. Человек никогда не знает, на каком углу его поджидает удача. Выплывает нежданно-негаданно, откуда ее совсем не ждешь.

Я попыталась представить себе возникающий ниоткуда прекрасный дом – коралловый дворец, поднимающийся из зеленого моря, или облачный замок, плывущий в голубом небе, или швейцарское шале на склоне Альп. Я сглотнула и заморгала, чтобы остановить слезы.

Теперь слезы, казалось, застряли у меня в горле, потому что я никак не могла проглотить праздничный обед с жареной курицей, которым угостил нас Билли. Он, конечно, очень старался, но его курица оказалась непрожаренной, печеные картофелины были в темных пятнышках сажи, а капуста и выглядела, и воняла как прошлогодние прелые листья.

Я жевала этот обед, жевала, жевала, жевала до тех пор, пока у меня от натуги не покраснело лицо.

– Как вам курица? – с волнением поинтересовался Билли.

– Мм, блеск, Билли, – ответил папа.

Я почувствовала, как он толкает меня под столом. В руке у папы был большой носовой платок, и он мне его передал, а потом начал болтать с Билли о его прицепе – да где он его держит, да во сколько нужно открывать и закрывать торговлю, – а я тем временем отвернулась в сторону и осторожно выплюнула все изо рта в платок, притворившись, что просто вытираю губы.

Когда папа начал прибирать со стола, он ловко взял у меня этот платок и быстро бросил на дно мусорного ведра. Я благодарно улыбнулась ему, а он в ответ пошевелил бровями.

– Как ты насчет того, чтобы пойти поиграть в саду за домом, Флосс? – спросил папа. – Заодно присмотришь подходящее дерево для качелей.

Я вышла из дома через дверь кухни и направилась осматривать крошечную травянистую лужайку на заднем дворе. Да, с качелями здесь точно будут проблемы – точнее, никаких проблем, потому что вешать их все равно не на что. Здесь не было ни одного дерева, только две клумбы по краям лужайки, но и они вместо цветов густо заросли у Билли какими-то сорняками. Правда, возле забора торчало несколько кустов, но на них можно было подвесить разве что только игрушечные качели, не настоящие.

Когда я приплелась назад, папа с нетерпением взглянул на меня, но по выражению моего лица все сразу же понял и поскучнел.

– Ладно, пап, все хорошо. Все равно я, пожалуй, уже слишком взрослая, чтобы качаться на качельках, – поспешно сказала я.

День мы провели у телевизора, хотя никто из нас, по-моему, не вникал в то, что происходит на экране. Билли то и дело проверял, на месте ли его паспорт, авиабилет и австралийские доллары. Папа озирался по сторонам, вздыхал и потягивался. Меня он послал распаковывать мои вещи, я справилась с этим за пять минут, а потом присела рядом с кукольным домиком.