Сахарские новеллы

– Кто вы? Как не стыдно прятаться здесь и пугать женщин! Позор на вашу голову! – бранилась я по-испански. Страшно мне уже не было.

– Я… я…

– Грабитель? Из тех, что по ночам расхищают могилы? – Я неожиданно расхрабрилась и двинулась прямо на него.

Ой! Да ведь это мальчишка, лет двенадцати, не больше, и все лицо у него в песке.

– Я просто молился на могиле матушки. Я не хотел вас пугать.

– Рассказывай тут! – Я слегка толкнула его. Он был готов расплакаться.

– Что вы на меня наговариваете! Вы сами меня напугали!

– Я? Напугала тебя? Скажешь тоже! – Я уже не знала, плакать мне или смеяться.

– Я читал молитву, и вдруг ветер донес до меня какую-то песню. Я прислушался, но пение прекратилось. Потом вдруг завыли и забегали собаки. Я склонился к земле и продолжил молиться, и тут увидел вас на пригорке с развевающимися на ветру волосами. Я перепугался до смерти, а вы с криком бросились прямо на меня!

Я разразилась хохотом. Не в силах остановиться, я топталась вокруг, наступая покойникам прямо на грудь. Отсмеявшись, я сказала пареньку:

– Эх ты, трусишка! Нашел время молиться на кладбище! Беги скорей домой!

Он поклонился мне и убежал.

Тут я обнаружила, что одной ногой стою на правой руке его матери. Я оглянулась по сторонам; луна уже скрылась, и мне показалось, что кто-то ползет ко мне с окраины кладбища. «Прочь отсюда», – тихо воскликнула я и во весь дух помчалась домой.

Задыхаясь, я одним ударом распахнула дверь, прислонилась к ней спиной и поглядела на часы. Сорокаминутный путь я преодолела за четверть часа.

Говорили же мне друзья: «В пустыне столько удивительных вещей, поживешь здесь и увидишь сама!»

Этой ночью их и правда было предостаточно.

Китайский ресторанчик

Супруг мой – иностранец, к великому моему сожалению. Говорить так о собственном муже – чистой воды ксенофобия, но различия между языками и обычаями наших стран неизбежно приводят к недопониманиям в супружеской жизни.

Согласившись выйти замуж за Хосе, я прямо сказала ему: мало того что мы из разных стран, у нас еще и характеры несхожи. В браке мы наверняка будем ссориться, а может, даже и драться. Он ответил мне: «Я знаю, что характер у тебя скверный, зато сердце доброе. Может, мы и будем ссориться и драться, но все равно давай поженимся».

Так мы и поженились после семи лет знакомства.

Я не сторонница движения за женскую эмансипацию, но мне совершенно не хотелось потерять после замужества независимость и внутреннюю свободу, и я подчеркивала снова и снова, что после свадьбы буду продолжать поступать так, как мне вздумается, а иначе лучше и не жениться. Хосе тогда сказал мне: «Я и хочу, чтобы ты оставалась такой же сумасбродкой. Без твоего характера и замашек – к чему мне на тебе жениться?»

Отлично. Эти слова настоящего мужчины совершенно меня успокоили.

Связав свою жизнь с Хосе, я приняла и его язык. Несчастный чужестранец, сколько ни объясняла я ему разницу между иероглифами 人(«человек») и 入(«входить»), он так ничего и не понял. Пришлось мне оставить его в покое и заговорить на его языке. (Но в будущем, когда появятся дети, я душу из них выну, но по-китайски говорить заставлю – тут он не возражал.)

Кто бы что ни говорил, для домохозяйки главное – это кухня. Работу по дому я всю жизнь ненавидела, зато готовить всегда любила. Пара луковиц, несколько кусочков мяса, мгновение – и вкусное блюдо готово; это искусство всегда меня восхищало.

Моя матушка на Тайване страшно опечалилась, когда узнала, что, выйдя замуж, я отправляюсь вслед за Хосе и его работой в африканскую пустыню. Но заработок обеспечивал Хосе, и другого выбора, кроме как ехать вслед за пайкой, у меня не было. Первое время после свадьбы я готовила исключительно западную еду. Но потом ко мне прилетела спасительная посылка из дома: я получила прозрачную лапшу, сушеные водоросли и грибы, лапшу быстрого приготовления, вяленую свинину и прочие сокровища кулинара. На радостях я начала готовить не покладая рук, а когда европейская подружка прислала мне соевого соуса, «китайский ресторанчик» на дому был готов к открытию. Жаль только, что едок был всего один и денег не платил (хотя впоследствии друзья в очередь выстраивались, чтобы попробовать мою стряпню!).

Конечно, для настоящего китайского ресторанчика присланных матушкой продуктов было недостаточно, но, к счастью, Хосе никогда не бывал на Тайване. Глядя на то, как лихо я вживаюсь в образ шеф-повара, он совершенно уверился в моем кулинарном мастерстве.

Моим первым блюдом стала прозрачная лапша в курином бульоне. Хосе, вернувшись с работы, всегда кричал:

– Скорей есть давай, умираю с голоду!

Вот так любишь человека столько лет, а он, едва войдя, сразу требует еды, даже не взглянув на жену. Что ж, по крайней мере я могу спокойно превращаться в старую грымзу – он и не заметит.

Но мы говорили о бульоне. Сделав глоток, он спросил:

– Что это? Тонкая китайская лапша?

– Стала бы твоя теща отправлять лапшу за тридевять земель! Нет.

– Что же это? Дай еще немножко, так вкусно!

Я выудила палочками одну лапшинку и сказала:

– Это называется «дождик».

– «Дождик»? – удивился Хосе.