Сакральная связь. Антология мистики

Тут достопочтенный рассказчик, Пичи Про, сделал паузу, чтобы передохнуть и отхлебнуть пива из непременной в таких случаях высокой кружки, которая была у него под рукой. Компания продолжала сидеть, разинув рты, с вытянутыми шеями, точно прожорливые птенцы в ожидании новой пищи.

– И это все? – повысив голос, нетерпеливо спросил отставной офицер.

– Все, что касается истории черного рыбака, – ответил Пичи Про.

– А Сэм так и не выяснил, что прятали люди в красных колпаках? – энергично вмешался Вольферт, которому всюду мерещились слитки золота и груды дублонов.

– Насколько мне известно, нет, – откликнулся Пичи. – Работа на ферме отнимала у него все время, и, честно говоря, ему не особенно-то хотелось подвергать себя риску вновь оказаться под прицелом, бегая наперегонки по скалам. Да и как он смог бы найти то захоронение, если днем все выглядит по-другому? Наконец, какой толк искать мертвое тело, когда нет никаких шансов отправить убийц на виселицу?

– А вы уверены, что разбойники закопали покойника? – с сомнением поинтересовался Вольферт.

– Ну разумеется! – торжественно провозгласил Пичи Про. – Разве он не бродит по окрестностям до сих пор?

– Как бродит?! – воскликнули сразу несколько человек, еще сильнее округлив глаза и еще теснее сдвинув стулья вокруг рассказчика.

– Точно, бродит, – повторил Пичи. – Неужто вы не слышали о Папаше Красном Колпаке, который время от времени появляется на сгоревшей лесной ферме, что на берегу пролива неподалеку от Врат Ада?

– Что-то такое я слышал, – подал голос один из присутствовавших, – но всегда полагал, что это не более чем старушечьи байки.

– Байки или нет, – продолжил Пичи Про, – только ферма там и правда есть. Сегодня никто уже и не вспомнит последних ее обитателей. Ферма стоит на самом берегу вдали от других поселений. Люди, рыбачившие в тех местах, сказывали, что они нередко слышали доносящиеся со стороны фермы странные звуки, а по ночам в окрестном лесу им доводилось видеть загадочные огни. Еще говорят, что в окне дома не раз мелькал старик в красном колпаке, которого считают духом зарытого здесь покойника. Однажды в том доме заночевали трое солдат. Обследовав дом сверху донизу, они обнаружили в погребе старика, который сидел на бочонке с сидром: на голове у него был красный колпак, в одной руке он держал кувшин, в другой – бокал. Старик предложил солдатам отведать напитка из его бокала, но стоило одному из них поднести бокал к губам, как – мать честная! – погреб озарила вспышка пламени, и на несколько минут все трое ослепли, а когда зрение к ним вернулось, всё исчезло – и кувшин, и кубок, и сам Папаша Красный Колпак, – всё, кроме пустого бочонка из-под сидра.

Тут у отставного офицера, успевшего изрядно захмелеть и почти заснуть, – он уже давно клевал носом над своим бренди, – внезапно вспыхнул интерес к происходящему, как, бывает, вспыхивает свечной огарок, прежде чем угаснуть совсем.

– Вздор! – воскликнул он, когда Пичи умолк.

– Я, конечно, не поручусь, что все это правда, – возразил Пичи Про, – однако ни для кого не секрет, что с этим домом и участком вокруг него творится что-то неладное; по поводу же рассказа Грязнули Сэма могу сказать, что я верю ему, как если бы это случилось со мной.

Занимательная беседа на время отвлекла присутствовавших от бушующей за окном стихии. Вдруг страшный всполох молнии заставил всех содрогнуться; затем громыхнуло так, что дом сотрясся до самого основания. Все повскакали с мест, решив, что это землетрясение или в трактир явился Папаша Красный Колпак, от которого, как говорят, веет ужасом преисподней. Минуту они прислушивались к тому, что происходит, но слышно было только, как дождь барабанит по окнам да ветер завывает между стволами деревьев. Впрочем, долго трястись от страха не пришлось. Вскоре в дверном проеме показалась плешивая голова старого негра; белки его выпученных глаз резко контрастировали с черным как смоль лицом, мокрым от воды, отчего оно блестело точно бутылка. На малопонятном жаргоне бедных слоев афро-американского населения Америки негр сообщил, что молния угодила в печную трубу.

Буря ненадолго стихла. Теперь она налетала лишь порывами, сопровождаемыми дождем, которые тут же сменялись полным штилем. Во время одной из таких пауз в зловещей тишине прозвучал мушкетный выстрел, а в ответ со стороны берега донесся пронзительный протяжный крик. Все, кто был в трактире, бросились к окнам; раздался еще один выстрел, за ним – снова протяжный крик, заглушенный воем очередного мощного порыва ветра, так что казалось, будто голос шел из морской пучины. Впечатление усиливалось тем, что, несмотря на частые вспышки молний, позволявшие рассмотреть берег, там не было ни единого человека.