Сакральное

Вы видели, как я вхожу в эту отвратительную, вульгарную роль женщины, которая лжет — со мной в жизни такого не случалось. Я всегда думала и по–прежнему думаю, что если бы я лгала подобным образом, тем более вот так, то жизнь, моя жизнь потеряла бы всякий смысл — Я не выношу лжи -

Наверное, это он лишает меня сна и аппетита — Это точно — я, должно быть, даже умерла от этого, если бы я тоже умела лгать, так гнусно, восхитительно, торжествующе -

Вы находите, что «это не имеет значения», но для меня все «имеет значение».

вы сказали также

«Вы были женщиной, которую я высоко ценил, а вы самая гнусная»

тысяча сожалений, милый друг Я ненавижу вас за эту фразу

Не знаю, то ли вы ничего не понимаете, то ли вы понимаете — слишком много -

Например: я так люблю, когда люди помогают друг другу, помогать им разобраться в себе, стать лучше, быть более деятельными, менее пошлыми — и вот в те дни,

когда все переворачивается, и внутри у меня все горит

я люблю приукрашивать все то, что мне не нравится в мужчине — его низменные и вульгарные стороны (мы все ими наделены, не так ли).

Это как с детьми — для меня не существует более чистого источника, чем детский взгляд, голос –-------- и, тем не менее, ты знаешь, что бы я охотно сделала… что я наделала –-------- так подло… в голове своей… без всякой причины –-------- я бы хотела все тебе рассказать –--------- во всех деталях –----------

Сегодня я еще как сучка -

Шофер — Поехали куда угодно: «в пекло, на свалку, в бордель, на бойню». Мне нужно, чтобы меня сожгли четвертовали вываляли в грязи, чтобы я вся пропахла спермой, чтобы стала тебе омерзительной — а потом –---------- заснуть

у тебя на плече-

моя жизнь никогда не будет там, где ты думаешь ее найти — тем хуже для меня

Д… это очень плодородный край, где пасутся стада

лошадей и жеребят, они ржут и приходят к реке

на водопой. Кругом поля цветов. В отеле есть бар,

тебе это понравится.

Мне нужно столько сказать тебе, что я не пишу — все, что нас

Мучает, и тебя и меня: меня это ничуть не удивляет.

Если бы было по–другому, мы были бы крылатыми окапи.

А ведь окапи не имеет крыльев и, несмотря на его апокалиптический язык,

у него забавные хрупкие ноги, которые спотыкаются в тени.

Дорогой мой, я не знаю в каком ты настроении, но думаю что мы увидимся… в радужном свете.

Колетт

Я была совершенно разбита усталостью. Я вся корчилась, пытаясь ее превозмочь. Теперь немного лучше, после странного приступа лихорадки.

А еще здесь серебристые буки.

Здесь много детей — Лоране здесь тоже будет хорошо.

«Pontem indignatus Araxes»[30]

Жорж, нужно, чтобы от меня что‑то отправилось к тебе, сейчас же, но мне, наверное, нечего «тебе написать»…

Я не совсем понимаю, что случилось в поезде, почему я тебя покинула, но мы ведь увидимся в воскресенье. И потом, ты здесь, рядом со мной, так тихо, что я уже совсем… переменилась.

Еще, все, что касается тебя, производит на меня примерно такой же эффект, как звук барабана на Кейт. Я очень любою эту книгу («Пернатый змей»). Она намного сложнее, чем я думала. Я ее дочитала. Где ты? Ты доволен? Мы могли бы быть так «счастливы». В Даммари очень красиво, не то что в прошлом году, здесь есть очень вкусная водка, которой мне хотелось бы тебя угостить. Есть отдельный маленький домик, который мать мне хочет подарить. Это совсем рядом с Сеной, в окружении деревьев. Если тебе понравится, я бы туда приехала. Не обращай внимания. Так приятно знать, что ключ лежит под дверью. Если бы была хорошая погода, я могла бы подождать тебя в Буа–ле–Руа в субботу или в воскресенье утром, но все время идет дождь и очень сильный, тогда может лучше, чтобы я приехала в Париж.

Я могла бы также в воскресенье отвезти тебя в Марлотт, ты бы повидался с Лоране, если она там, а я бы подождала в другом месте. Я тебе еще напишу, чтобы решить, где мы в воскресенье увидимся. Может, ты мне напишешь, что для тебя предпочтительнее.

Я бы хотела тебе что‑то сказать, почти шепотом: я понимаю, что ты мне ужасно нужен, я не могу без тебя жить, и знаешь, это ничуть не уязвляет мою гордость.

Однажды мне сказали, что я никогда не вылечусь из‑за этой гордости, я думаю, что как раз в силу этой гордости я и выздоравливаю, ты должен это понимать лучше, чем я.

Разве мне не лучше в твоих объятьях, чем «совсем одной на высокой горе»?

Мне бы хотелось знать, что у тебя сейчас все хорошо.

Колетт

Я считаю часы до воскресенья, совсем не понимая, откуда у меня такое беспокойство насчет тебя.

Жорж, теперь все так ясно. Ты думаешь, что навсегда овладел моим существованием — ты его видишь совершенно замкнутым, законченным, ограниченным — ты сам предусмотрел эти границы, они тебе известны, а потом ты уходишь… жить истинной и тайной жизнью — или, по крайней мере, ты так полагаешь.

Как будто мне может быть чуждо твое истинное… как будто меня может ввести в заблуждение твое отсутствующее присутствие. Или когда ты вернулся пьяный на днях и это страшное воспоминание, которое у меня осталось.