САКУРОВ И ЯПОНСКАЯ ВИШНЯ САКУРА

 Справившись с домашними делами в считанные сорок минут, Константин Матвеевич снова заколотил сараи и пошёл за Миронычем. Старый хрен снова дрых, как ни в чём не бывало, поэтому, не напрягая интеллекта на предмет выбора способа транспортировки известного груза в сторону выпивающих односельчан под гостеприимным кровом Семёныча, Сакуров ухватился за край дохи Мироныча и поволок его по снегу туда, куда надо. По пути Мироныч проснулся и, как всякий русский, который любит быструю езду, стал понукать соседа. Больше того: запел какую-то подходящую случаю песню про тройку с бубенцами или ещё чем-то там.

 - Ну, сука, - бормотал бывший морской штурман, тормозя у крыльца Семёныча. Оставив Мироныча лежать у калитки, Сакуров вошёл в избу. Там он обнаружил давешнюю компанию, работающий телевизор и полное изобилие на столе, что говорило о бесславном конце ещё одной стодолларовой бумаги. Тачка Семёныча, кстати, стояла на улице. А это уже говорило о готовности бывшего столичного, теперь уже одноглазого, таксиста к новым подвигам типа сгонять за продолжением банкета с помощью очередной стодолларовой бумаги.

 - Привет, Константин! – заорал Семёныч и стал наполнять штрафную. – Смотри, какой телевизор я купил в Москве! По большому, между протчим (он так и говорил – «протчим») блату приобрёл, потому что где ты без блата купишь такой японский цветной телевизор?!

 - Сейчас их в «Монреале» (72) на ВДНХ как грязи, - снова испортил всё дело Жорка.

 - Ну почему ты всегда умничаешь?! – загорячился Семёныч, протягивая штрафную Сакурову. – Много ты в телевизорах понимаешь?! Там одни эти, как его, одни турецкие телевизоры, а у меня – японский!

 - Я не пью, - отодвинул от себя штрафную Сакуров и, «прилипая» завороженным взглядом к цветному экрану, подсел к столу.

 Надо сказать, телевизора он не смотрел с тех самых пор, как началась Грузино-Абхазская заварушка. Жорка телевизора дома не держал, Варфаламеев тоже, Миронычу телевизор на даче не полагался по его исключительному жлобству, а к Грише с Виталием Иванычем Сакуров в гости не ходил. Во всяком случае, дальше веранды. Поэтому сейчас он так и уставился в образчик дьявольского искушения, выполненный по самому последнему слову зарубежной науки с техникой.

 - Да что вы все, сговорились? – возмутился Семёныч и отдал штрафную Варфаламееву. Тот тоже во все глаза смотрел в образчик, но от водки не отвлекался. Жорка сидел вполоборота к ящику и ехидно комментировал происходящее на экране. А на экране происходило такое, чего Сакуров по советскому ящику отродясь не видывал. Во-первых, крутили какой-то американский фильм в переводе какого-то сраного Гоблина. (73) Услышав откровенный мат в донельзя гнусавом исполнении, Константин Матвеевич слегка остолбенел, но не забыл угоститься кое-какой закуской и прикинул, что лучше он посидит здесь, чем дома.

 Во-вторых, показывали всевозможную рекламу. Реклама выглядела ярче и качественней затёртого американского фильма, а рекламировали всё, что угодно. Сначала показали бывшего почётного диктора РСФСР господина Балашова. Господин Балашов сладко улыбался и игривым тоном предлагал покупать акции какой-то совершенно беспроигрышной компании.

 «Ну, ни хрена себе! – мысленно изумился Сакуров, машинально пережёвывая колбасу. – Как он легко переквалифицировался из рупора развитого социализма в рекламного халтурщика…»

 Потом бывшего рупора сменял вышеупомянутый сраный Гоблин и переводил на русский мат несколько американских фраз, «достаточных» для одной перестрелки и двух с половиной половых актов. С середины акта, без всякого предупреждения, снова начиналась реклама. И всякий желающий мог любоваться на какие-то совершенно скабрезные хари псевдоисполнителей псевдорусских частушек. Хари пели про какой-то частный коммерческий банк, обеспечивающий вклады населения пятьюстами процентами годовых.

 «Надо же! – снова изумился Константин Матвеевич. – Частный коммерческий банк (74). А ведь не прошло и полгода…»

 Затем снова звучал мерзко сквернословящий Гоблин, мелькали сцены насилия и любви в самом неприкрытом её виде, а после – на самом «интересном» месте – фильм прерывался на очередную рекламу, и на экране появлялись новые хари, рекомендующие записываться на жильё и автомобили, причём за совершенно смешные деньги: сегодня вы платите первоначальный взнос, через месяц получаете желаемое – жильё или автомобиль – а после доплачиваете ещё какие-то копейки.

 «Нет, ну надо же! – ещё больше удивлялся Сакуров. – Неужели найдётся какой-нибудь дурак, который сначала отнесёт свои кровные, а потом будет ждать, когда ему дадут квартиру или автомобиль? Или найдётся такой осёл, который отдаст на хранение свои кровные такому совершенно жуликоватому новому русскому коммерческому банку?»