Саквояж со светлым будущим

Тарелка была щербатая, толстая, с потрескавшейся эмалью и синей полосой по ободку. На полосе было написано загадочное слово «минпрос». Намного позже Тимофей узнал, что это означает «министерство просвещения», и тарелки, из которых ели беспризорники, принадлежали именно этому могущественному ведомству. Картошки в ней была целая гора, и сбоку еще лежал изрядный шматок сливочного масла, который подтаивал и потихоньку съезжал в тарелку, оставляя за собой желтую полосу. А с другого бока была щепотка соли — солить, если мало покажется. Картошку дядя Гриша приносил огненную, только что сваренную, и сразу уходил, наверное, чтобы Тимофей не стеснялся.

В первый раз Тимофей решил, что есть ни за что не станет — вот еще, не надо нам вашей поганой доброты, знаем мы ей цену!… Но из тарелки так пахло, и пар щекотал его волчьи ноздри, и слюна уже не помещалась во рту, и он шумно глотал ее под одеялом, и картошка, предназначенная именно ему, ему одному, пересилила гордость и страх.

Он стянул с головы одеяло, давясь и обжигаясь, съел все до крошечки, без масла и соли, и еще донышко вычистил пальцем, и палец тоже облизал, и нырнул под свое одеяло, и вдруг заснул, оттого что в животе было тепло и сытно. Он спал, должно быть, совсем недолго, потому что его разбудил дядя Гриша, вернувшийся за тарелкой, но все же спал, и это было чудом, потому что спать он перестал еще в подвале.

В подвале содержали таких, как он, — проданных в рабство, приготовленных на убой. Маленький Тимофей каждую ночь ждал, что придут его убивать, и не спал, готовился дорого продать свою никому не нужную жизнь. Его не убили случайно, он сбежал и долго слонялся по холодным улицам, искал еду, ничего не нашел и пристроился под каштаном помирать. В Калининграде тогда было много каштанов. Его нашли и отправили в детский дом, и стали давать еду, и понемногу он даже начал говорить и спать, и перестал кусаться и бояться любых прикосновений.

А дядя Гриша изо дня в день приносил ему картошку в тарелке с надписью «минпрос», и ничего вкуснее Тимофей Кольцов не ел больше никогда и нигде.

Едва заработав первые деньги, он нашел дядю Гришу, постаревшего, совсем спившегося, кое-как тянувшего лямку на свои скудные пенсионные, и валандался с ним, и лечил, и сделал ремонт в его однокомнатной «малогабаритке» на Советском проспекте. Всего этого Тимофею Ильичу казалось мало, все это не шло ни в какое сравнение с той картошкой, которая так упоительно пахла, и ее было так много, что первый раз в жизни он наелся досыта именно ею, дяди-Гришиной картошкой!

Кольцов похоронил детдомовского повара на самом лучшем городском кладбище, на самом «козырном» месте, среди местной братвы и криминальных авторитетов, которые и на кладбище оставались исключительно «авторитетными» — кругом черный полированный мрамор, гранитные глыбы, надписи золотом с непременными вензелями. Дяде Грише он тоже соорудил гранитную глыбу и надпись золотом написал, и все равно этого казалось мало, мало, а он так хотел… заплатить и маялся от сознания, что заплатить не может.

Его выручила Катерина. Она всегда его выручала.

Откуда-то она проведала про дядю Гришу, хотя — вот ей-богу! — он никогда не рассказывал ей о нем. Они тогда только поженились, и на Пасху она потащилась за ним на кладбище. Впереди он, раздосадованный тем, что тащилась чуть позади него новоиспеченная жена, а еще чуть позади охрана, без которой он, ставши олигархом, даже в сортир не ходил. Охрана волокла веночек и букетик, предназначенные для повара.

Они дошли до «аллеи звезд», как в народе именовалось «козырное» кладбищенское место, и Тимофей Ильич зашел за оградку. Он понятия не имел, что должно делать на кладбище. Вспоминать, что ли, и что-то говорить, но как разговаривать с покойниками?! И никакого дяди-Гришиного присутствия поблизости он не чувствовал, и что говорить — не знал. Что еще один завод купил? Что после того, как он заработал первый миллиард, перестал считать миллионы? Какое дело до этого могло быть покойному детдомовскому повару?!

Кольцов понятия не имел, что должен делать возле мраморного дяди-Гришиного монумента с вензелями и позолотой, и поэтому просто стоял и выжидал время, когда уже можно будет уйти отсюда, вернуться в машину и там, в машине, начать зарабатывать следующий миллиард, и тут в оградку вошла Катерина, на которой он недавно женился.