Саладин, благородный герой ислама

Франки покинули свои укрепления. Они расположились на равнине, расстилавшейся от реки Белус до моря. На позициях франкских армий произошли многочисленные изменения. «По словам Дикето (II, 70), франкская армия была разделена на четыре отряда, первым управляли король Ги с госпитальерами, вторым — Конрад Монферратский, третьим — ландграф Тюрингии с немцами, пизанцами и скандинавами, четвертым — тамплиеры, каталонцы и оставшиеся немцы». Согласно продолжателю Гильома Тирского, Ги де Лузиньян вместе со своим братом остался охранять лагерь, в то время как авангард возглавлял великий магистр ордена тамплиеров Жерар де Ридфор, а арьергард — Андре де Бриенн. Так как не принято особенно доверять продолжателю Пыьома Тирского, мы обратимся к свидетельству автора, имя которого осталось неизвестным, составившего «Иерусалимскую историю», фрагмент истории Иерусалима с 1177 по 1190 год, свидетельству, которое почти совпадает со свидетельством Дикето: «Король, перед которым четыре военачальника несли Евангелие, покрытое шелковой материей, вместе с французами и госпитальерами занял правый берег реки. Маркграф Монферратский возглавил прилегавший к морю левый фланг, получив в свое распоряжение венецианцев и ломбардцев. Ландграф Тюрингии, англичане и пизанцы находились в центре. Жерар де Ридфор, великий магистр ордена тамплиеров, герцог Гелдернский и каталонцы образовывали резерв, а для охраны лагеря назначили Жоффруа де Лузиньяна, брата короля и Жака д’Авена. Лучники и легкая конница были впереди, а рыцари размещались между рядами». В этот памятный день отличились архиепископы Равенский, Пизанский, Кентерберийский, Безансонский, Назаретский, Монреальский, епископы Бове, Камбрэ, Акры, Вифлеема, облаченные в шлемы и латы. Один из военачальников, восхищенный мощью и решимостью этой огромной армии, вскричал с восторгом: «Какая сила может нам противостоять? Господи, останься в стороне, и победа будет за нами!» Что касается Саладина, имевшего привычку всякий раз располагаться лагерем и передвигаться в боевом порядке, чтобы быть готовым к битве, он занял позицию в центре своей армии вместе с сыновьями ал-Малик ал-Афдалем и аз-Захиром и войсками Мосула, возглавляемыми Захир ад-Дином ибн ал-Боленкери. Справа от него находились месопотамские воины под командованием эмиров Котб ад-Дина, сына Нур ад-Дина, Хоссана ад-Дина ибн Ладжина, Кемаза ан-Неджми, на краю правого фланга, на берегу моря он поместил Ал-Малик ал-Мозаффера Таки ад-Дина. Его левый фланг образовывали Сайф ад-Дин Али ал-Маштуб со своими курдами, эмир Моджелли, эмир Мохаммед ад-Дин Беренкаш, который возглавлял войска Синджара и корпус мамлюков, затем Мозаффер ад-Дин, сын Зейн ад-Дина. Наконец, на краю левого фланга размещались главные офицеры корпуса мамлюков Асад ад-Дин Ширкух. Воодушевление с обеих сторон было неописуемое. Имамы и епископы обещали солдатам отпущение грехов и пальмовую ветвь мученика. В течение четырех часов армии наблюдали друг за другом. Затем к десяти часам утра франкские лучники обстреляли левый фланг врага. Таки ад-Дин, задумав весьма сомнительную хитрость, приказывает своим войскам отступать, короче говоря, вытянуть на себя атакующих, чтобы отрезать их от резервов и легко уничтожить. Этот быстро приведенный в действие замысел встревожил Саладина, который решил, что его кузен в большой опасности, и послал ему на подмогу несколько отрядов, ослабив таким образом свой центр. Франки, заметив это, стремительно атаковали своим правым флангом центр, и пехота при поддержке конницы буквально задавила войска Дьярбекира, которые в беспорядке разбежались, даже не пытаясь защищаться. Их смятение было так велико, что некоторые из солдат добежали до Джиср ал-Сидда близ Тивериады, другие же остановились только в Дамаске. Все те, кого удалось схватить вокруг поля битвы, были убиты франкской конницей. Паника в мусульманской армии была такова, что правый фланг, который мог ничего не опасаться, рассеялся, как пыль на ветру, перед теми, кого они могли бы легко уничтожить, поскольку нападавшие находились слишком далеко от основных сил христиан. Франки воспользовались своим превосходством. Они вскарабкались на холм Ал-Айадия, командный пост Саладина, убили в палатке султана нескольких его военачальников, разграбили и разрушили мусульманский лагерь. Впрочем, уже держа победу в руках, они упустили ее самым глупым образом, именно из-за начавшегося грабежа. Ибо пока христиане вырывали друг у друга добычу, Саладин посреди этого разгрома в спешном порядке собрал своих дезертиров и воскликнул: «Вперед! За ислам!» Вместе с пятью мамлюками, составлявшими его единственную охрану, он несколько раз верхом пересекал рассеянные по равнине вражеские ряды. К тому же его левый фланг остался невредимым. Он сохранил свои позиции, ибо атака крестоносцев не затронула его. Франки потеряли свой прекрасный боевой строй. Они были уверены в победе, и среди них воцарилась неразбериха. Саладин понял, что у него еще есть шанс все исправить, и сумел за один час превратить свое поражение в победу. Он собрал войска, которые ему удалось перегруппировать у подножия холма Ал-Айадия, и приказал им умереть на месте, если это будет необходимо, и контратаковал вместе со своим левым флангом. Его наступление было проведено так дерзко, что христианская армия, атакованная к тому же вышедшим в этот момент из стен крепости гарнизоном Акра, приведенная в замешательство, обратилась в бегство, бросив захваченную ранее добычу. Тамплиеры были единственными, кто храбро сражался и пытался хоть как-то прикрыть отступление своих, предотвращая таким образом их избиение, которое завершилось только к вечеру полным поражением франков. Но были и другие случаи героизма. Особого внимания заслуживает поступок Ни де Лузиньяна, который забыв, как Конрад Монферратский закрыл перед ним ворота Тира, спас ему жизнь, когда тот находился в смертельной опасности посреди мамлюков, едва не убивших его.