Саладин, благородный герой ислама

Безупречная фигура молодого короля выделяется на общем фоне этого века, отмеченного драматическими для крестоносных государств событиями. Он, безусловно, единственный, кто мог бы действовать достаточно энергично, чтобы спасти Иерусалим от разгрома, но его терзала неизлечимая болезнь, и он постепенно угасал. Несмотря на жгучий огонь, сжигавший его сердце, несмотря на вред, причиненный другим злом, злом, окружавшим его со всех сторон (губительные последствия которого все росли), несмотря на свое желание возглавить христианство в трагическую минуту, он был вынужден оставить власть. Чтобы обеспечить преемственность иерусалимского трона, он выдал свою старшую сестру замуж за Ги де Лузиньяна и доверил ему управление королевством. Однако этот выбор не понравился баронам и породил новые распри. Граф Триполи Раймонд III, возглавивший партию недовольных, заявил, что у него больше прав на регентство, чем у Ги де Лузиньяна. Он с шумом покинул двор и стал привлекать на свою сторону многих феодалов, восставших против своего короля. Успеху его военных действий способствовала полная военная некомпетентность Ги де Лузиньяна, на которого возложили обязанность остановить завоевания Саладина. Положение грозило серьезно ухудшиться, и Бодуэн IV, ни за что не желавший становиться виновником раскола франкского общества в Сирии, уступил давлению коалиции своих вассалов. Он лишил своего зятя возложенных на него ранее обязанностей, отнял регентство и даже попытался расторгнуть его брак со своей сестрой. Теперь настала очередь восстать Ги де Лузиньяну. Он заперся в Аскалоне и поднял знамя мятежа. Бодуэн потребовал, чтобы он предстал перед судом рыцарей и прелатов и был судим за свою измену. Ги де Лузиньян в ответ опустошил район Дарума и убил безобидных кочевников, пасших свои стада под защитой короля. Тогда иерусалимский король отправился в Аскалон и, найдя его ворота запертыми, «приказал, чтобы ему их открыли, — сообщает Гильом Тирский. — Три раза он стучался в главные ворота, но никто так и не вышел. Горожане поднялись на крепостные стены и ждали». Тем не менее удача все же улыбнулась Бодуэну IV под стенами Яффы: этот город он отобрал у своего зятя. В Акре он собрал Высшую курию, чтобы судить мятежника, у которого тут же нашлись защитники в лице таких именитых людей, как Иерусалимский патриарх и великие магистры орденов тамплиеров и госпитальеров. Но смерть этого великого короля приближалась, и не желая, чтобы она послужила причиной жестокой борьбы за трон, прокаженный монарх доверил королевство графу Триполи, назначив своим наследником Бодуэна V — «Бодуэнчика», как называют его «Деяния киприотов», пятилетнего ребенка, родившегося от первого брака его сестры Сибиллы с маркграфом Монферратским. «Перед смертью он решил, — пишет Рене Груссе, — что, если ребенок не доживет до десяти лет, Раймонд III сохранит за собой регентство, но только до конца этих десяти лет, а потом передаст Папе, германскому императору, королю Франции и королю Англии право выбрать наследницу из двух дочерей Амори: Сибиллы и Изабеллы». В марте 1185 года, отдав последние распоряжения, призванные обеспечить наследственное право Анжуйской династии на иерусалимский трон, прокаженный король умер. С политического горизонта Сирии исчезла выдающаяся личность, великий христианский король скончался во цвете лет, а его королевству предстояло сгинуть в ходе безжалостной войны. Среди стольких гордых рыцарей, жаждущих навсегда остаться в памяти потомков, он не нашел никого, кто бы собрал все силы, организовал защиту Иерусалимского королевства и спас оберегаемый ими Гроб Господень. Саладину стоило только появиться во главе своих мамлюков, чтобы за несколько часов сокрушить в несчастливый день Хаттина франкскую конницу, приведенную на резню легкомысленными государями. Ему стоило только показаться в Палестине, чтобы завоевать ее за несколько дней, пройдя победоносным маршем и практически полностью уничтожив Иерусалимское королевство.