Салат из креветок с убийством

— Видишь ли… Все правильно, но есть один момент, который меня смущает. Я, естественно, не могу сказать, когда Нахмани надевал перчатку, но, скорее всего, было это задолго до обеда. Может, даже вчера.

— Не понял, — нахмурился Беркович.

— Пыль поверх отпечатков, — пояснил Хан. — Немного, но есть. Впечатление такое, будто перчатка лежала под столом не один час. Или даже не один день. На ней следы жидкости для мытья унитазов, поверх этих следов пальцы Рони Нахмани, потом пылинки, а на них уже следы двух пальцев Гиля.

— Если эту перчатку использовали для мытья унитаза, то ей нечего было делать на кухне, верно? — спросил Беркович. — Значит, ее принесли специально, чтобы взять скорпиона и положить в пакет. Но тогда… Неужели насекомое лежало в пакете еще со вчерашнего дня? А может быть…

Беркович закусил губу, подумав, что очевидные улики заставили его забыть о множестве других возможных версий. Черт возьми, а что если перчатка действительно валялась под столом уже больше суток? Значит, к делу она не имела отношения, и тогда…

Версия, такая ясная и убедительная, трещала по швам из-за каких то пылинок.

— А если под столом было столько пыли, что она осела на перчатке за час? — сказал Беркович, понимая, что цепляется за соломинку.

— Ты ведь там был, — пожал плечами эксперт. — Под столом действительно много пыли?

— Нет, — вынужден был признать Беркович. — Пол довольно чистый.

— Вот видишь…

— Спасибо, — сказал старший инспектор и поехал домой, пребывая в дурном расположении духа. Мужчины, стоявшие у подъезда, разошлись, на лестничной площадке было тихо, но дверь в квартиру Нахмани еще оставалась распахнутой. Беркович прошел мимо своей квартиры, поднялся этажом выше и вошел в салон, где застал собственную жену, игравшую с детьми. Никого из взрослых видно не было.

— Ты здесь? — удивленно спросил Беркович. — А где остальные?

— Яэль с Сарой поехали за продуктами, — пояснила Наташа. — А мужчины занимаются организацией похорон. Сегодня уже хоронить нельзя, значит, завтра в первой половине дня. Я предложила Саре посидеть с детьми…

Мальчик лет шести и трехлетняя девочка возились со сборной моделью старинного замка. Беркович присел на колени, минуту наблюдал за детской возней, а потом все-таки решился.

— Тебя как зовут? — спросил он мальчика. Тот поднял на старшего инспектора серьезный взгляд и сказал:

— Нахум. А тебя?

— Борис. Ты любишь делать сюрпризы?

— Конечно! — улыбнулся Нахум. — Вчера я маме сказал, что в шкафу сидит ящерица. Она так кричала!

— И наказала тебя?

— Нет, она же знает, что я люблю делать эти… сюрпризы, да?

— А сегодня? Это ведь ты положил скорпиона в пакет со сливами?

— Скорпиона? — не понял Нахум. — А, это такой кузнечик? Я его вчера поймал у нас за забором.

— Он ведь мог тебя укусить!

— Глупости, — уверенно сказал мальчик. — Я его в кармане держал.

Беркович погладил Нахума по голове и, как мама, не стал ругать, потому что и он теперь знал, что мальчик обожает сюрпризы.

Вечером, оставшись с Наташей вдвоем, Беркович рассказал ей о разговоре с Нахумом и своих не оправдавшихся подозрениях.

— Какой ужас! — тихо сказала Наташа. — Он же сам мог умереть.

— Да, мальчику повезло… И ведь когда-нибудь дед или отец скажут ему, что бабушка умерла от укуса скорпиона, а он вспомнит свою шутку и… что тогда?

— Дети все переживают не так, как взрослые…

— Ты думаешь? — неуверенно сказал Беркович.

— А перчатка? — спросила Наташа. — Почему-то она ведь оказалась на кухне?

— Ерунда все это, — буркнул Беркович. — Когда Рони вернулся домой, я его спросил… Он вчера мыл унитаз, а потом, забыв снять перчатку, пришел на кухню выпить колы. Здесь он перчатку стянул с руки и бросил на пол, чтобы потом поднять и положить на место. Но забыл. А Гиль увидел перчатку и двумя пальцами отбросил ее под стол.

— Подумать только, — заключил Беркович, — из-за собственной подозрительности я чуть не обвинил в убийстве невинного человека…

ЯМАЙСКИЙ РОМ

— Ты знаешь, какие слухи бродят по управлению? — спросил старший инспектор Хутиэли своего коллегу Берковича, столкнувшись с ним в холле под большой пальмой.

— Конечно, — уверенно заявил Беркович. — Все говорят о том, что Офра наставляет рога Илану.

Офра работала секретаршей у начальника отдела по расследованию тяжких преступлений, майора Зихрони, а несчастный Илан был ее третьим, но, видимо, не последним мужем.

— Твои сведения устарели, — усмехнулся Хутиэли. — Нет, сегодня все говорят о том, что майор Зихрони переходит в отдел по борьбе с наркотиками и получает следующий чин.

— Очень рад за него, — сдержанно произнес Беркович.

— А ты знаешь, кого прочат на его место?

— Нет, — покачал головой Беркович. — Кого бы ни назначили, это значит — придется искать общий язык, и пока сработаешься…

— Конечно, — согласился Хутиэли. — Правда, с той кандидатурой, которую прочат на место Зихрони, тебе срабатываться не придется.

— О! — воскликнул Беркович. — Неужели назначат вас? Это было бы прекрасно!

— Нет, — грустно сказал Хутиэли. — Стар я уже для такой должности.

— Кто же тогда? — удивленно спросил Беркович.