Саломея. Танец для царя Ирода

– Я знаю, что делать, господин! Мы передадим Ироду в подарок ядовитую змею. – Он презрительно усмехнулся. – Я видел у индийцев на базаре много змей. Одна из них поможет нам и нанесет смертельный укус.

– Ты прав, Малха! Тетрарх должен уйти в царство теней. И чем скорее, тем лучше, – воскликнул Арет.

Он привстал с места. В глазах его плескались одновременно ненависть и торжество. Набатейский царь считал Ирода Антипу и римлян главными виновниками бед, обрушившихся на его царство.

– Вопрос решен. Принеси сюда казну.

Малха вышел из зала и тотчас вернулся, неся тяжелый кожаный бурдюк, набитый золотом и деньгами. Он протянул его царю, чтобы тот пересчитал деньги, заранее зная, что он не станет этого делать, потому что доверяет ему. Так и оказалось. Арет отрицательно покачал головой:

– Возьми сколько тебе нужно и подкупи прислугу в гостинице. Если тебе понадобятся еще деньги, возьми.

– У меня они есть, господин, – воскликнул обрадованный Малха. Его цель была достигнута: Арет ничего не узнает о пропаже золота, а он возьмет себе столько, сколько пожелает, списав все на обстоятельства.

– Хорошо! Трать сколько понадобится. Я возмещу все твои расходы.

Эти два человека представляли собой яркие образцы гордых и привыкших к лишениям набатейцев. Они были совершенно не похожи на дикие племена бедуинов, которые появятся спустя века после того, как набатейский народ неожиданно и бесследно растворится во времени и песках, тщательно спрятав от будущих поколений причину исчезновения своей удивительной и загадочной цивилизации. Своим колоритным обликом, в котором благородные и ровные черты эллинов сочетались со жгучестью народов Востока, они напоминали современных сирийцев.

Обитающие на обжигающих красных камнях и в желтых песках Аравийской пустыни, набатейцы выстроили среди неприступных скал прекрасные города, каменные развалины которых до сих пор поражают воображение. Город Петра был цветущим, наполненным зелеными садами, богатыми виллами и бассейнами. Когда-то в Петре бурлила жизнь. В этом городе пересекались два важнейших торговых пути, идущих через Аравийскую пустыню: один соединял Красное море с Дамаском, второй – Персидский залив и Газу у побережья Средиземного моря.

Караваны, навьюченные драгоценными благовониями и пряностями, шли через иссушенную зноем и ветром пустыню и достигали благословенной Петры. В городе была выстроена мощная система водоснабжения, берущая начало от родника высоко в горах. Вода позволяла набатейцам довольно сносно жить среди скал и песков, строить дома, храмы и ухаживать за садами из секвой, алоэ и кактусов. Город находился под надежной защитой неприступных скал. За сопровождение и охрану многочисленных торговых караванов набатейцы взимали огромную плату, благодаря которой царство процветало и достигло большого могущества.

Но после присоединения к Римской империи, а также открытия римлянами морских путей на Восток начался упадок Набатейского царства. Постепенно 65 крепостей, столица Авдат, а также вторая столица, Петра, все больше превращались в затерянные в песках окраины.

Город Петра умирал, все больше напоминая главный некрополь царства. И с этим невозможно было смириться!

Завоевав Петру и столкнувшись с сопротивлением набатейцев, римляне намеренно перестали развивать эти отдаленные провинции. Суровые природные условия – раскаленное солнце, которое в этой части континента круглый год светило особенно невыносимо, иссушающий зной и бескрайние пески – погубили знаменитую Петру, оставив потомкам только возможность любоваться величественными фронтонами храмовых сооружений, высеченных прямо в скалах…

Глава 14

Гостиница, в которой остановился Ирод Антипа и его друзья, находилась на окраине, вдалеке от центральных городских улиц. Единственным нежилым зданием на кривой и узкой улочке была небольшая торговая лавка, где продавались всевозможные вкусности, с утра до вечера источающие дразнящие ароматы.

Домов здесь тоже было мало. Да и те прятались от любопытных глаз в тени кипарисов и секвой. Дикая жимолость и гибкие темно-зеленые лозы винограда плотно обвивали живым ковром белые стены и доставали до терракотовых черепичных крыш, создавая ощущение обманчивой прохлады. К сочным медовым ягодам слетались пировать ненасытные пчелы и осы.

В жаркие дни здесь было особенно пустынно – только доносилось негромкое успокаивающее журчание воды в квартальном фонтанчике, да иногда сонную тишину нарушало шарканье сандалий идущих в прачечную рабов, несущих на плечах тюки с грязным бельем.