Сальтеадор

– О, успокойтесь, пожалуйста, успокойтесь, господин мой, – умоляла донья Мерседес. – Взгляните, сколько народа вокруг нас.

– Пусть все подойдут! Пусть приблизятся! Ведь люди сбежались мне на помощь! Сюда, все сюда! – звал дон Руис. – Внемлите мне, пусть каждый услышит то, что произнесут мои уста: я обесчещен, ибо получил пощечину. Так вот вы, мужчины, смотрите на меня и бойтесь иметь сыновей. А вы, женщины, смотрите на меня и бойтесь производить на свет детей, которые в награду за многолетние заботы, жертвы и страдания будут давать пощечины вашим мужьям, значит, своим отцам! Я просил о правосудии у всевышнего, теперь я требую правосудия от вас, но если вы не согласны, я буду требовать его у короля.

Толпа молчала, пораженная его несказанным отчаянием, и он воскликнул:

– Ах, вы тоже, вы тоже отказываете мне в правосудии!..

Ну, что же! Я взываю к королю дону Карлосу! Король дон Карлос, король дон Карлос, правосудия! Правосудия!

– Кто призывает короля дона Карлоса? – раздался чей-то голос. – Кто требует правосудия? Король здесь!

Толпа тут же расступилась, и все увидели молодого человека в простом одеянии – прищуренные глаза, бледное лицо были в тени, отбрасываемой широкими полями войлочной шляпы, а темный плащ скрывал его фигуру. Вслед за ним шел верховный судья в такой же простой одежде.

– Король! – кричала толпа.

– Король! – прошептала, побледнев, донья Мерседес.

– Король! – повторил дон Руис с торжеством.

Образовался большой круг, в центре которого остались король и дон Иниго, дон Руис и донья Мерседес рука об руку с доньей Флорой.

– Кто ищет правосудия? – спросил король.

– Я, государь, – отвечал дон Руис.

Король взглянул на него.

– А, да это ты? Вчера ты просил о помиловании, сегодня просишь о правосудии! Что же, ты всегда о чем-нибудь просишь?

– Да, государь… И на этот раз я не отступлюсь, ваше величество, до тех пор, пока вы не дадите мне согласия.

– Ты без труда его добьешься, если то, о чем ты просишь, справедливо, – отвечал король.

– Ваше величество, сейчас вы сами рассудите, – произнес дон Руис.

Дон Иниго сделал знак, приказывая толпе отступить, чтобы слова просителя услышал только король.

– Нет, нет, – произнес дон Руис, – пусть все слышат, что я скажу вам, пусть, когда я кончу, каждый подтвердит, что я сказал правду.

– Хорошо, слушайте все, – согласился король.

– Ваше величество! Правда ли, что вы запретили поединки в вашем государстве?

– Правда, и еще нынче утром я повелел дону Иниго наказывать дуэлянтов без промедления и жалости.

– Так вот, ваше величество, только что здесь, на площади, под окнами моего дома, вели поединок два молодых человека и их окружали зрители.

– Ото! А я-то до сих пор думал, – заметил король, – что люди, непослушные указам короля, ищут какое-нибудь глухое место, надеясь, что уединенность поможет скрыть преступление.

– Так вот, ваше величество, эти молодые люди, дабы свести счеты, выбрали яркий солнечный день и самую оживленную площадь в Гранаде.

– Дон Иниго, слышите? – сказал король, полуобернувшись.

– Боже мой! Боже мой! – прошептала донья Мерседес.

– Сударыня, – спросила донья Флора, – неужели он оговорит своего сына?

– Причина их размолвки меня не касается, – продолжал дон Руис, бросив на верховного судью взгляд, словно заверяя его, что во имя чести семьи он сохранит тайну, – я и знать о ней не хочу, известно только одно: перед дверями моего дома два молодых человека ожесточенно дрались на шпагах.

Дон Карлос нахмурился:

– Почему же вы не вышли? Почему не запретили сумасбродам скрестить шпаги, ведь ваше имя и возраст должны были повлиять на них.

– Я вышел, сударь, и повелел им вложить шпаги в ножны. Один из них послушался.

– Вот и хорошо, покараем его не так строго. Ну а что же второй?

– Второй, ваше величество, отказался повиноваться, продолжал подстрекать к дуэли своего противника, оскорбил его, вынудил выхватить шпагу из ножен, и поединок возобновился.

– Дон Иниго, слышите? Невзирая на увещания, они продолжали драться.

Король обратился к старику:

– Как же вы поступили, дон Руис?

– Ваше величество, сначала я уговаривал, потом стал угрожать, потом поднял палку.

– Ну а дальше?

– Тот, кто уже раз отказался от дуэли, отказался снова.

– Ну, а другой?

– Другой, ваше величество.., дал мне пощечину.

– Как, молодой повеса дал пощечину старику, rico hombre дону Руису?

И глаза дона Карлоса вопрошали толпу, словно он выжидал, что кто-нибудь из зрителей изобличит дона Руиса во лжи.

Но все молчали, и в тишине только слышалось, как вздыхает донья Флора и плачет донья Мерседес.

– Продолжайте, – приказал король дону Руису.

– Ваше величество! Какое наказание полагается молодому человеку, давшему пощечину старику?

– Если он простолюдин – наказание кнутом на людной площади и лишение свободы на галерах в обществе разбойников – алжирских турок и грабителей из Туниса, если же он дворянин – пожизненное заключение в тюрьме и публичное лишение всех званий и почестей.

– А что, если тот, кто дал пощечину, – сын, а тот, кто получил ее, – отец? – суровым тоном спросил дон Руис.