Сальвадор Дали. Божественный и многоликий

Дали и Гала обвенчались 8 августа в деревне Монтревитж неподалеку от Жероны, где находился монастырь Пресвятой Девы с Ангелами. Во время остановки в Жероне какие-то шутники нацарапали на стеклах кадиллака: «Пикассо лучше Дали». Венчание прошло тихо и скромно, без журналистов, фотографов и посторонней публики. Таково было желание Галы. Дали убеждал жену, что это событие надо отметить на широкую ногу, устроить многолюдный праздник, как он это любил, ведь повод-то не шуточный, но Гала настояла на своем. Невесте уже стукнуло 64 года, и она не хотела шумихи с нахальными папарацци.

Стареющей Гале стало не по силам управлять разросшейся империей Дали. Известность мастера к 60-м годам стала мировой, и потребность любителей живописи (не только меценатов) в репродукциях, копиях и изделиях рекламного и декоративно-прикладного характера «от Дали» стала непомерно большой. Гала в свое время успешно торговала холстами и графикой мужа, предпочитая получать наличными, но к началу 60-х арт-рынок стал иным, чем раньше, и она просто не умела приспособиться, не знала, несмотря на свою железную хватку, как вести дела в таких масштабах, да и ей, стареющей матроне, занятой к тому же своей внешностью и любовниками, уже было не справиться со стремительно нарастающим объемом работы.

Решено было взять делового помощника, управляющего делами. Выбор пал на Питера Мура. Британец, капитан в отставке, он служил во время войны в архисекретном подразделении правительственной связи и даже готовил доклады для Черчилля. После войны экс-премьер устроил его на киностудию Александра Корды, которая, по некоторым сведениям, была тепленьким местечком для шпионов.

Так или иначе, наверняка не без применения своего опыта ведения секретных дел, Мур оказывается в конце концов управляющим отделения «Лондон Фильмз Интернешнл» в Риме с хорошим окладом, домом, автомобилем и прочими удобствами.

В Риме Дали с Муром и познакомился, когда получал деньги за портрет Лоуренса Оливье, и ему очень понравился веселый и остроумный ирландец, без особого труда сумевший не только решить финансовые вопросы, но и устроить ему неофициальную встречу с Римским Папой. Поэтому Мур, кинокарьера которого закончилась в 1956 году после смерти Александра Корды, с удовольствием принял предложение суперизвестного художника.

Он стал работать на Дали с 1960 года, и они распределили с Галой обязанности так: она продавала подлинники графики и живописи, а он все остальное — дизайнерские разработки, рекламу, мелкую пластику, сюрреалистические объекты, которые можно было тиражировать, одежду «от Дали», парфюмерию и многое, многое другое.

В первую же неделю, хвастался впоследствии Мур, он заключил сделку на полмиллиона долларов и сказал себе, что сидит на куче золота. Так оно и было. Он получал десять процентов от сделок, и если в первые семь лет он зарабатывал по двести-триста тысяч долларов год, то в последующие пять лет — миллионы.

Мур считал Галу неважным маршаном. И надо сказать, у нее, особенно в Америке, где арт-рынок был под контролем евреев, действительно не складывались с ними отношения, потому что экспансивный Дали, да и она сама иной раз позволяли себе нелестные насчет евреев высказывания. Первым делом Мур решил наладить серийный выпуск репродукций, чтобы они имели массовый спрос во всем мире. А кроме того, уговорил Дали написать бумагу, что эстамп или литография с его подписью — это уже знак того, что произведение авторское и, соответственно, повышается в цене.

Конечно, это пахло жульничеством, но жадная до денег Гала охотно на это пошла. Эта практика в конце концов имела уже совсем скандальное продолжение в более поздние годы. На границе с Францией таможенники обнаружили сорок тысяч (!) чистых литографских листов с подписью Дали.

В конце 70-х появились подделки и живописных работ мастера, и недоброжелатели утверждали, что они попадают на арт-рынок с ведома супругов, что подделыватели сидят чуть ли не в мастерской мастера, а он просто ставит на готовые холсты свою подпись, удостоверяя, так сказать, «подлинность» подделок. Трудно сказать, что это — домыслы и сплетни либо и вправду мастер, у которого к старости стали дрожать руки, был не в состоянии писать сам и нанимал художников. Если учесть, что в его доме постоянно жил Исидор Беа, в обязанности которого входила разработка планов и перспективное построение, а другой художник по имени Филипп писал фоны и детали, то вполне вероятно, что были и другие, кто за скромную мзду делал работы по рисункам или указаниям Дали. Никаких угрызений совести от этого супруги не испытывали. Она — потому что откровенно всех презирала, а он — из сложившегося мнения, что обманывается тот, кто хочет быть обманутым.