Сальватор

Заметьте, что я сказал готов, а не послушен, имея в виду, что коль вы к ним готовы, то уж никак не согласны с ними смириться. Да, вы правы, – продолжал Жибасье самым торжественным и самым сентенциозным тоном, – судьба подчас делает очень резкие и странные повороты. Именно поэтому древние, а они были не глупы, представляли ее иногда сидящей на змее, что означало, что судьба выше осторожности. Однако на вашем месте, повторяю, несмотря на то, что мой мозг постоянно работает, – такой мозг, как ваш, не может находиться в абсолютном покое – я не стал бы беспокоиться сверх меры. Ну что с вами может такого приключиться? Вам выпало счастье в раннем возрасте стать сиротой, что избавило вас от опасений потерять близких или быть опозоренным ими. Вы не женаты, и, следовательно, вам нечего бояться потери или измены жены. Вы миллионер, и большая часть вашего состояния вложена в недвижимость. Это значит, вы не боитесь, что вас сможет разорить какой-нибудь нотариус или ограбить какой-нибудь бандит. У вас крепкое здоровье, что является благодатью вашего тела. У вас чистая совесть. Вы пользуетесь уважением ваших сограждан, которые собираются избрать вас депутатом. Представление о награждении вас орденом Почетного легиона, как благодетеля человечества, лежит на подписи у короля. Знаю, это тайна, но я могу сказать вам это в доверительной беседе. И, наконец, вас очень уважает господин Жакаль. И ценит до такой степени высоко, что дважды в неделю, как бы занят он ни был, он принимает вас в своем кабинете и беседует с вами с глазу на глаз. Одним словом, вы получаете и будете впредь получать достойное вознаграждение за пятьдесят лет филантропической деятельности и за вашу порядочность. Чего же вам еще не хватает? Чего вам бояться? Ну, скажите же!

– Кто знает! – вздохнул господин Жерар. – Неведомого, дорогой мсье Жибасье.

– Вы опять за свое? Ладно, больше не будем об этом. Давайте поговорим о чем-нибудь другом.

Господин Жерар кивнул, словно говоря: «Давайте поговорим о чем хотите, но говорить будете вы, а я буду молчать».

Жибасье, очевидно, принял этот кивок за знак согласия и поэтому продолжил разговор:

– Да, давайте лучше поговорим о чем-нибудь более веселом. Это будет нетрудно, не так ли?

– Да.

– Сегодня вы пригласили на ужин некоторых своих друзей, правда, дорогой мсье Жерар? Заметьте, что я позволяю себе называть вас дорогой мсье Жерар только потому, что вы время от времени называете меня дорогой мсье Жибасье и что только что вы еще раз удостоили меня такой чести.

Господин Жерар кивнул.

Жибасье облизнул губы.

– У вас сегодня, наверное, чертовски роскошный ужин, а?

– Вы правы, не хвастаясь, скажу, что мне тоже так кажется.

– Я в этом уверен. Особенно, если судить по тем запахам, которые проникали с кухни в вестибюль, где я вас ожидал.

– Я старался сделать все как можно лучше, – скромно ответил господин Жерар.

– И, – продолжал Жибасье, – ужин был накрыт в парке, на траве?

– Да.

– Очаровательное должно быть зрелище. За ужином пели?

– Когда вы пришли, слуга собирался уже подавать десерт.

– Да. Таким образом я попал на это семейное торжество подобно бомбе, как Банко из «Макбета» или коммандор из «Дон-Жуана».

 – Точно, – сказал господин Жерар, делая усилие, чтобы улыбнуться.

– Однако, – снова произнес Жибасье, – согласитесь, что это случилось отчасти и по вашей вине, дорогой мсье Жерар.

– Как так?

– Конечно же! Предположите, что вы оказали мне честь и пригласили за стол вместе с другими. В таком случае можно поставить тысячу против одного, дорогой мсье Жерар, что, усевшись за стол в начале ужина, я не смог бы явиться и побеспокоить вас в конце застолья.

– Поверьте, дорогой мсье Жибасье, – поспешил признаться господин Жерар, – что я искренне сожалею о моей забывчивости. Но уверяю вас, что это произошло чисто случайно, и прошу вас извинить меня.

– Честное слово, – сказал Жибасье, напустив на себя глубокую печаль, – я на вас не в обиде.

– На меня?