Сальватор

Мы уже видели, что в иные минуты граф Рапт бывал храбрым, отчаянным, ловким, он никогда не терял хладнокровия, однако под взглядом маршала — пусть, кто сможет, объяснит этот феномен — вся его храбрость, отчаянность, ловкость и хладнокровие внезапно рухнули как укрепления осажденного города перед врагом-победителем. Такие молнии сверкали в глазах оскорбленного старика, такая страшная угроза была в его взгляде, что граф, еще ничего не зная, стал теряться в догадках. Он невольно вздрогнул.

Сначала ему показалось, что г-н де Ламот-Удан после смерти жены лишился рассудка. Граф приписал пристальный взгляд маршала его потерянному состоянию, а гнев принял за отчаяние и стал подумывать о том, как бы его утешить. Он собрался с духом и открыл было рот, чтобы подобающим образом выразить свое огорчение смертью княгини, а также соболезнования маршалу.

Он пошел навстречу г-ну де Ламот-Удану, склонив голову и всем своим видом желая показать, как он опечален и сострадает маршалу.

Тот дал ему сделать три-четыре шага.

Господин Рапт произнес, стараясь, чтобы его голос звучал взволнованно:

— Маршал, поверьте, что я глубоко огорчен постигшим вас несчастьем!

Господин де Ламот-Удан не перебивал.

Господин Рапт продолжал:

— У несчастий, по крайней мере, есть утешительное свойство: они делают остающихся друзей более дорогими для нас.

Маршал хранил молчание.

Граф не умолкал:

— В этих печальных обстоятельствах, как и в любых других, вы можете быть совершенно уверены, господин маршал: я к вашим услугам.

Это уж было слишком! Господин де Ламот-Удан так и вскочил.

— Что с вами, господин маршал? — испуганно воскликнул граф Рапт.

— Что со мной, негодяй? — вполголоса пробормотал маршал, подступая к графу.

Тот попятился.

— Что со мной, подлец, предатель, трус? — продолжал маршал, пожирая графа глазами.

— Господин маршал!.. — вскричал граф Рапт, начиная догадываться о том, что произошло.

— Предатель, подлец! — повторил г-н де Ламот-Удан.

— Боюсь, господин маршал, — отступая к двери, продолжал граф Рапт, — что от горя у вас помутился разум; с вашего позволения я удаляюсь.

— Вы отсюда не выйдете! — крикнул маршал, подскочив к двери и преградив ему путь.

— Господин маршал, — заметил граф, показав пальцем на кровать с телом покойной, — подобная сцена в таком месте недостойна ни вас, ни меня, какова бы ни была причина. Прошу вас выпустить меня.

— Нет, — возразил маршал. — Именно здесь я узнал об оскорблении, отсюда же я начну мщение.

— Если я правильно вас понял, господин маршал, — холодно произнес граф, — вы требуете от меня тех или иных объяснений. Я к вашим услугам, но, повторяю, в другое время и в другом месте.

— Теперь же и именно здесь! — заявил маршал не допускавшим возражений тоном.

— Как вам будет угодно, — коротко ответил граф.

— Вам знаком этот почерк? — спросил маршал, протягивая графу Рапту связку писем.

Граф взял письма, взглянул на них и побледнел.

— Я спрашиваю, знаком ли вам почерк, — повторил г-н де Ламот-Удан.

Граф Рапт, бледный как смерть, опустил голову.

— Итак, — продолжал маршал, — вы признаете, что это ваши письма?

— Да, — глухо промолвил граф.

— И что княжна Регина — ваша дочь?

Граф закрыл руками лицо. Казалось, он во что бы то ни стало старается избежать грозы, собиравшейся у него над головой с тех пор, как он появился в комнате усопшей.

— Итак, — продолжал маршал де Ламот-Удан, с трудом выговаривая слова, — ваша дочь… это… ваша… жена?

— Перед Богом она осталась моей дочерью, господин маршал! — поторопился заверить г-н Рапт.

— Предатель! Подлец! — прошептал маршал. — Я вытащил вас из грязи, осыпал милостями, двадцать лет пожимал руку как честному человеку, и вот вы входите в мою семью как порядочный человек, а в действительности уже двадцать лет грабите меня, как последний вор! Негодяй! Ни страх, ни угрызения совести никогда не трогали ваше сердце! Ваша душонка — вонючий колодезный люк, куда ни разу не проникал свежий воздух! Предатель! Вор, укравший мое добро! Убийца, лишивший меня моего счастья!.. Неужели вы ни разу не задумались о том, что я когда-нибудь все узнаю и предъявлю вам страшный счет за двадцать лет лжи и позора?!

— Господин маршал! — заикаясь, пролепетал граф Рапт.

— Молчать, негодяй! — сурово произнес г-н де Ламот-Удан, — Слушать до конца! Я вложил вам шпагу в руку.

Граф хранил молчание.

— Да или нет? — настойчиво проговорил старик.

— Да, господин маршал, — отвечал граф.

— Вы знаете, — отрывисто продолжал маршал, — как я сам ею владею.

— Господин маршал… — начал было граф.

— Молчать, я сказал! У меня нет сомнений, в том, что я вас убью.

— Вы можете сделать это теперь же, господин маршал! — вскричал граф Рапт. — Слово чести, я не намерен защищаться.

— Вы откажетесь сразиться со стариком, — насмешливо прохрипел маршал, — из уважения к его сединам, не так ли?

— Да! — решительно объявил граф.