Читаем Сальватор полностью

- Когда я уезжал из Франции, я поручил ее славным людям, у которых еще спрошу отчет, как только смогу сделать это открыто. Когда придет время, мы еще поговорим на эту тему, господин Сальватор.

Тот кивнул.

- Меня особенно взволновало, - продолжал генерал, - когда вы назвали ее Миной.

- Так зовут эту девочку.

- Мою дочку тоже так звали, - прошептал генерал. - Я бы хотел, чтобы моя Мина оказалась столь же красивой и чистой, как ваша, дорогой господин Сальватор.

Повесив голову, генерал умолк, вынужденный замолчать под влиянием тех же чувств, которые заставили его заговорить.

Оба некоторое время молчали, поглощенные своими мыслями.

Теперь первым заговорил Сальватор.

- Меня сейчас беспокоит одно, - признался он.

- Что именно? - машинально спросил генерал.

- В этом замке жили всего три человека: Мина, господин де Вальженез и нечто вроде гувернантки.

- Мина! - повторил генерал, словно находя удовольствие в том, чтобы повторять это имя.

- Мина уехала с Жюстеном, господин де Вальженез в руках Жана и Туссена, и они его не выпустят, за это я ручаюсь. Остается гувернантка.

- Что же? - заинтересовался генерал, понимая, что Сальватор подводит его к делу, которое сейчас занимало их обоих, иными словами - к оправданию г-на Сарранти.

- Если она не спала, то, должно быть, слышала выстрелы, а если так, она, верно, убежала куда глаза глядят.

- Давайте ее поищем, - предложил генерал.

- К счастью, - продолжал Сальватор, - у нас есть Бразил, он-то и поможет нам ее отыскать.

- Кто такой Бразил?

- Мой пес.

- Я думал, его зовут Роланд.

- Кличка его в самом деле Роланд, но у моего пса, как и у меня самого, два имени: одно - для всех, и оно соответствует его настоящей жизни; другое знаю только я, оно досталось ему из жизни прошлой; надобно вам заметить, что у Роланда жизнь не менее бурная и почти такая же таинственная, как у меня.

- Вот бы когда-нибудь узнать вашу тайну, сударь... - проговорил г-н де Премон.

Он замолчал, понимая, что настойчивость с его стороны может быть истолкована как нескромность.

- Возможно, когда-нибудь так и будет, генерал, - отвечал Сальватор, пока же надо бы раскрыть тайны, связанные с жизнью Бразил а.

- Это не так просто, - заметил генерал. - И хотя я говорю на восьми языках, я не возьмусь служить вам переводчиком.

- О, мы с Бразилом и так отлично друг друга понимаем, генерал; сейчас вы убедитесь в этом сами... Вы видели, каким беззаботным он может быть, верно? Обратите внимание, как он оживляется по мере приближения к замку. А ведь там свет не горит, никакие звуки оттуда не доносятся... Взгляните сами:

нигде ни свечки, а Бразил весь так и напрягся.

В самом деле, подходя к безмолвному и неосвещенному дому, Бразил насторожился, словно приготовившись к схватке.

- Видите, генерал? - сказал Сальватор. - Помяните мое слово: если гувернантка еще в замке, в погребе или на чердаке, мы ее отыщем, как бы старательно она ни пряталась. Войдемте, генерал!

Проникнуть в дом было несложно: выйдя прогуляться в парк, Мина оставила дверь незапертой, но, как мы уже сказали, дом освещался лишь снаружи: он был едва различим в свете луны.

Сальватор вынул из кармана фонарик и зажег его.

Посреди передней Бразил завертелся волчком, словно исследуя предметы и ориентируясь на месте, потом вдруг, решившись на что-то, ткнулся мордой в низкую дверь, которая, повидимому, вела в комнаты.

Сальватор отворил эту дверь.

Бразил устремился в темный коридор; в конце коридора скатился по небольшой лесенке в восемь ступеней, потом в погреб и взвыл так страшно, что вздрогнули и Сальватор, и генерал, хотя их-то напугать было не очень просто.

- Что там такое, Бразил? - спросил Сальватор. - Не здесь ли случайно Розочку?..

Пес, казалось, понял вопрос хозяина; он бросился вон из погребка.

- Куда это он? - спросил генерал.

- Не знаю, - пожал плечами Сальватор.

- Не пойти ли нам следом за ним?

- Нет. Если бы он хотел, чтобы мы пошли с ним, он повернул бы ко мне морду в знак того, что я должен идти. Раз он этого не сделал, значит, будем ждать его здесь.

Ждать им пришлось недолго.

Пока оба они рассматривали дверь, низкое окошко разлетелось вдребезги и Бразил упал между ними с налитыми кровью глазами и вывалив на сторону язык. Потом несколько раз обежал погреб, словно искал, кого бы разорвать.

- Розочка, да? - спросил Сальватор у собаки. - Розочка?

Бразил яростно взвыл.

- Здесь пытались убить Розочку, - догадался Сальватор.

- Кто такая Розочка? - полюбопытствовал генерал.

- Пропавшая девочка, в покушении на которую обвиняют господина Сарранти.

- В покушении? - переспросил генерал. - Значит, вы уверены, что убийства не произошло?

- К счастью, нет!

- А девочка?..

- Я же вам сказал, генерал: девочка жива.

- И вы с ней знакомы?

- Да.

- Почему бы не расспросить ее?

- Она не хочет говорить.

- Что же в таком случае делать?

- Расспросить Бразила! Вы же видите: он-то отвечает!

- Тогда продолжим!

- Да, черт побери! - кивнул Сальватор.

Они подошли к Бразилу; тот злобно царапал и грыз землю.

Сальватор задумчиво наблюдал за тем, как беснуется собака.

- Кто-то здесь зарыт, - предположил генерал.

Сальватор покачал головой.

Перейти на страницу:

Похожие книги

1917 год. Распад
1917 год. Распад

Фундаментальный труд российского историка О. Р. Айрапетова об участии Российской империи в Первой мировой войне является попыткой объединить анализ внешней, военной, внутренней и экономической политики Российской империи в 1914–1917 годов (до Февральской революции 1917 г.) с учетом предвоенного периода, особенности которого предопределили развитие и формы внешне– и внутриполитических конфликтов в погибшей в 1917 году стране.В четвертом, заключительном томе "1917. Распад" повествуется о взаимосвязи военных и революционных событий в России начала XX века, анализируются результаты свержения монархии и прихода к власти большевиков, повлиявшие на исход и последствия войны.

Олег Рудольфович Айрапетов

Военная документалистика и аналитика / История / Военная документалистика / Образование и наука / Документальное
1917: русская голгофа. Агония империи и истоки революции
1917: русская голгофа. Агония империи и истоки революции

В представленной книге крушение Российской империи и ее последнего царя впервые показано не с точки зрения политиков, писателей, революционеров, дипломатов, генералов и других образованных людей, которых в стране было меньшинство, а через призму народного, обывательского восприятия. На основе многочисленных архивных документов, журналистских материалов, хроник судебных процессов, воспоминаний, писем, газетной хроники и других источников в работе приведен анализ революции как явления, выросшего из самого мировосприятия российского общества и выражавшего его истинные побудительные мотивы.Кроме того, авторы книги дают свой ответ на несколько важнейших вопросов. В частности, когда поезд российской истории перешел на революционные рельсы? Правда ли, что в период между войнами Россия богатела и процветала? Почему единение царя с народом в августе 1914 года так быстро сменилось лютой ненавистью народа к монархии? Какую роль в революции сыграла водка? Могла ли страна в 1917 году продолжать войну? Какова была истинная роль большевиков и почему к власти в итоге пришли не депутаты, фактически свергнувшие царя, не военные, не олигархи, а именно революционеры (что в действительности случается очень редко)? Существовала ли реальная альтернатива революции в сознании общества? И когда, собственно, в России началась Гражданская война?

Дмитрий Владимирович Зубов , Дмитрий Михайлович Дегтев , Дмитрий Михайлович Дёгтев

Документальная литература / История / Образование и наука
100 великих казней
100 великих казней

В широком смысле казнь является высшей мерой наказания. Казни могли быть как относительно легкими, когда жертва умирала мгновенно, так и мучительными, рассчитанными на долгие страдания. Во все века казни были самым надежным средством подавления и террора. Правда, известны примеры, когда пришедшие к власти милосердные правители на протяжении долгих лет не казнили преступников.Часто казни превращались в своего рода зрелища, собиравшие толпы зрителей. На этих кровавых спектаклях важна была буквально каждая деталь: происхождение преступника, его былые заслуги, тяжесть вины и т.д.О самых знаменитых казнях в истории человечества рассказывает очередная книга серии.

Елена Н Авадяева , Елена Николаевна Авадяева , Леонид Иванович Зданович , Леонид И Зданович

История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
1812. Всё было не так!
1812. Всё было не так!

«Нигде так не врут, как на войне…» – история Наполеонова нашествия еще раз подтвердила эту старую истину: ни одна другая трагедия не была настолько мифологизирована, приукрашена, переписана набело, как Отечественная война 1812 года. Можно ли вообще величать ее Отечественной? Было ли нападение Бонапарта «вероломным», как пыталась доказать наша пропаганда? Собирался ли он «завоевать» и «поработить» Россию – и почему его столь часто встречали как освободителя? Есть ли основания считать Бородинское сражение не то что победой, но хотя бы «ничьей» и почему в обороне на укрепленных позициях мы потеряли гораздо больше людей, чем атакующие французы, хотя, по всем законам войны, должно быть наоборот? Кто на самом деле сжег Москву и стоит ли верить рассказам о французских «грабежах», «бесчинствах» и «зверствах»? Против кого была обращена «дубина народной войны» и кому принадлежат лавры лучших партизан Европы? Правда ли, что русская армия «сломала хребет» Наполеону, и по чьей вине он вырвался из смертельного капкана на Березине, затянув войну еще на полтора долгих и кровавых года? Отвечая на самые «неудобные», запретные и скандальные вопросы, эта сенсационная книга убедительно доказывает: ВСЁ БЫЛО НЕ ТАК!

Георгий Суданов

Военное дело / История / Политика / Образование и наука