Сальватор

- Приказывайте, отец мой! - сказал он.

Аббат торопливо поднялся, и оба вышли из дома.

Роланд поднял голову и провожал их умным взглядом до тех пор, пока не захлопнулась дверь. Но видя, что, по всей вероятности, он не нужен, раз его не зовут с собой, он опустил морду на лапы и глубоко вздохнул.

В воротах Доминик остановился.

- Куда мы идем? - спросил он.

- В префектуру полиции.

- Позвольте мне взять фиакр, - попросил монах. - Моя сутана бросается в глаза; возможно, я причиню своему другу вред, если кто-то узнает, что я о нем беспокоюсь; мне кажется, это совершенно необходимая мера предосторожности.

- Я и сам хотел обратиться к вам с этим предложением.

Молодые люди подозвали фиакр и сели. В конце моста Сен-Млшель Сальватор вышел.

- Я буду вас ждать на углу набережной и площади СенЖермен-л'Осеруа, сказал монах.

Сальватор в ответ кивнул. Фиакр поехал дальше по улице Барийри, Сальватор спустился по набережной Орфевр.

Господина Жакаля не было в префектуре. События, имевшие место накануне, привели Париж в волнение. Опасались или, выражаясь точнее, надеялись на беспорядки. Все полицейские во главе с г-ном Жакалем находились в городе, и привратник не знал, когда начальник полиции вернется.

Ждать было бесполезно; разумнее было отправиться на его поиски.

То ли благодаря тому, что Сальватор хорошо знал г-на Жакаля, то ли у него самого был отличный нюх, но он уже знал, где искать начальника полиции.

Он спустился по набережной, свернул направо и пошел по Новому мосту.

Не прошел он и нескольких шагов, как услышал, что кто-то барабанит в стекло экипажа, желая, по-видимому, привлечь его внимание. Он остановился.

Экипаж тоже остановился.

Распахнулась дверца.

- Садитесь! - сказали из кареты.

Сальватор хотел было извиниться и объяснить, что спешит на поиски приятеля, как вдруг узнал в человеке, от которого исходило приглашение, самого генерала Лафайета.

Не медля ни секунды, Сальватор сел рядом с ним.

Карета снова тронулась в путь, но очень медленно.

- Вы - господин Сальватор, не так ли? - спросил генерал.

- Да. Я дважды имел честь встретиться с вами по поручению верховной венты.

- Совершенно верно! Я вас узнал и потому остановил вас.

Вы возглавляете ложу, не правда ли?

- Да, генерал.

- Сколько у вас человек?

- Не могу назвать точную цифру, генерал; однако должен сказать, что немало.

- Двести? Триста?

Сальватор улыбнулся.

- Генерал! - молвил он. - Когда я вам понадоблюсь, обещаю вам три тысячи бойцов.

Генерал недоверчиво взглянул на Сальватора.

Сальватор уверенно кивнул.

Глядя Сальватору в лицо, невозможно было усомниться в его словах.

- Чем больше в вашем подчинении людей, тем более необходимо узнать вам новость.

- Какую?

- Венское дело провалилось.

- Я так и думал, - проговорил Сальватор. - Вот почему я посоветовал своим людям ни во что не вмешиваться.

- И правильно сделали. Сегодня готовится мятеж.

- Знаю.

- А ваши люди?

- Вчерашнее приказание распространяется и на сегодняшний день. А теперь, генерал, позвольте спросить: можно ли доверять источнику, из которого исходит эта новость?

- Я узнал о провале Венского дела от господина де Маранда, а тот - от герцога Орлеанского.

- Принцу, очевидно, известны подробности?

- Несомненно. Вчера прибыл курьер под видом торгового агента, отправленного фирмой Акроштейна и Эскелеса из Вены в Париж к Ротшильдам. На самом деле посланец должен был предупредить принца.

- Значит, на заговорщиков донесли?

- В точности неизвестно, подстроен ли этот провал полицией или это несчастный случай из тех, что способны изменить судьбу целой империи. Вы, конечно, знаете, что было решено там?

- Да. Один из руководителей заговора все нам рассказал.

Герцог Рейхштадтский через посредство своей любовницы связался с бывшим сподвижником Наполеона, генералом Лебастаром де Премоном. Юный принц дал согласие на свое похищение; оно должно было произойти в тот день, когда будет недоставать одной буквы в слове "ХАГРЕ", написанном бронзовыми буквами над дверью виллы, которая расположена между въездом в Майдлинг и Зеленой горой. Это все, что мне известно.

- Ну так слушайте! Двадцать четвертого марта буква "Е"

исчезла. В семь часов вечера герцог набросил на плечи плащ и вышел. Когда он подошел к Майдлингским воротам, один из сторожей (а сторожа в Шенбруннском дворце - из придворных жандармов) преградил герцогу путь.

"Это я, - проговорил принц. - Вы не узнаете меня?"

"Так точно, узнаю, ваша светлость, - отдавая честь, отвечал сторож, однако...".

"Через два часа здесь будете стоять вы же?"

"Нет, монсеньор. Теперь половина восьмого, а ровно в девять меня сменят".

"Передайте тому, кто придет вам на смену, что я вышел, на случай, если вдруг он не знает меня в лицо. Пусть пропустит меня обратно. После горячих любовных ласк было бы невесело провести холодную ночь на дороге".

С этими словами принц сунул четыре золотые монеты жандарму в руку.

"Это вам на двоих с вашим товарищем, - прибавил он. - Будет несправедливо, если тому, кто меня выпустил, достанется все, а тому, кто впустит, - ничего".