Салыуй

— Я Стас, — заговорил наконец третий. Он стоял позади, держась большими пальцами рук за карманы джинсов; на левом запястье поблескивали большие часы, должно быть, золотые. Иван повернулся к нему:

— И что ты предъявляешь? Егор разобрался с тремя твоими пацанами из-за девушки — это их проблемы. Где беспредел увидел? У него что, нож был, топор? — он вдруг остановился, подумав, что ещё не знает, решалось ли всё на руках. Иван взглянул на Егора:

— Что у тебя было?

— Два бидона. Пустые.

— Ну и цирк… Походу, лучше вам это забыть, или пацаны твои станут анекдотом. Всё, баста, — бросил Иван Стасу.

— А ты чо такой важный? — ответил тот.

— Иди спроси у Пашки Заводского.

Услышав названное Иваном имя, тот сразу кивнул своим товарищам:

— Ладно, поехали.

Пашка Заводской, глава одной из областных группировок (находившейся к тому же в «соглашении» с «берёзовскими») был у Ивана в долгу: тот однажды спас его сына, пьяным прыгнувшего с катера в холодную воду. Это произошло ещё до возвышения Павла С., в начале девяностых бывшего мастером на умирающем местном заводе. Позже Павел несколько раз предлагал Ивану работать на него, подарил безбожно дорогие часы, штучное ружьё. Поняв, что Иван имеет какое-то своё, особое понятие о произошедшем и к тому же не согласится ни на что менять только что заполученное уединение на озере, он хотел вложиться в обустройство станции. Сначала Иван отказал. Зимой они снова встретились: Павел отмечал свой день рождения. Снова заговорили о станции — Иван обещал подумать. А теперь, глядя не только на разрушения, вызванные необъяснимой стихией, а больше на стареющую постройку, ставшую ему домом, ржавчину, с которой он боролся, но которую невозможно было победить, Иван начал подумывать о том, чтобы согласиться. Не разделяя в целом образа жизни людей, подобных Павлу, он думал так: «Их создало время. У одних совести совсем нет, у других, таких, как Пашка, — есть. Лучше, если наверху будут те, что с совестью».

* * *

На следующий день на станции никто не появился. Иван решил, что спешить ехать к Павлу не стоит, но на всякий случай передвинул ящик с ружьём к кровати. С Егором он обсудил произошедшее ещё накануне. Позвал его вечером к костру и долго рассказывал о том, как устроена жизнь. До этого дня Старорук не осознавал, что Егор, казавшийся во многих делах равным ему по опыту, в деле общения с людьми был совершенным ребёнком.

— Чесслово, прям как Маугли. Где ж ты такой вырос? — спросил тогда Иван. И вовсе это был не вопрос, а рассуждение: он не рассчитывал на ответ юноши, поскольку Егор однажды отказался говорить о своём прошлом, а лезть в душу было не в правилах Ивана. Однако Егор вдруг ответил.

— Здесь. У Пайтыма, — произнёс он и посмотрел в сторону озера.

— Вот тебе и х-хурма на блюде… — Иван почесал затылок, но продолжать тему не стал: незачем.

В том странном разговоре Старорук намекнул юноше, что хорошо было бы проведать спасённую девушку.

— По твоим словам выходит, что её защитить некому. А что, если ей решат отомстить?

— За что, дядя Иван?

— Ну… Через неё — тебе. Понимаешь? Тебе ведь станет неприятно, если с ней что-то случится?

Егор ответил не сразу, но, подумав, кивнул головой:

— За водой пойду — загляну. Я знаю, где её дом.

— Вот и ладно.

* * *

Прошло три дня.

Тихо было на дачах, тихо возле озера.

В ночь на четверг вдруг зашёлся лаем Чавач. Иван, терпевший два вечера, на третий выпил перед сном водки и потому встал на лай не сразу. Он достал ружьё, вышел из «спасовки» и увидел горящий сарай. Егор тенью метался между ним и пирсом: зачерпывал по два ведра и бежал выливать их в разгоравшееся пламя. Иван крутанулся было взять огнетушители, но с досадой махнул рукой. Егор всё таскал и таскал воду, не обращая внимания на призывы Ивана бросить. Только когда Иван схватил его за руку, приговаривая: «Ну будет, будет», Егор остановился.

— Ты чего меня не разбудил? Или кричал?

— Я думал, потушу.

— Да разве тут потушишь!

Иван стоял и смотрел на пляшущие языки пламени. «Ну что, эти отомстили? — спросил он сам себя. — Как-то непохоже. Не-по-хо-же». Он решил, что на следующий день всё же заедет к Павлу, чтобы, как выражался Иван, прояснить.

Глава 12. Ясность

Однако Павел ничего не знал. По его словам, Стас был человеком адекватным, и ни он, ни его ребята не стали бы действовать так прямо и грубо.

— А те трое? Которым Егор в лесу навалял? — спросил Иван.

— Они за спиной у Стаса ничего не сделают. Стас их тогда первый закопает: ему зачем в большом деле проблемы? Он знает, что ты мой друг; я знаю, что он к тебе приезжал…

— Ну а кто тогда?

— Вань, с чего ты взял, что подожгли? Может, проводка? И вообще — сарай! Там и керосин и бог весть что. Всякое может случиться.

— Тоже верно, — кивнул Иван.