Сам без оружия

— Три недели назад.

— Но… я… я не знал. Мне никто не говорил. Я бы…

— Вы и не могли знать, молодой человек, — жестко проговорил эмиссар. — Вести пришли недавно. А вам в Россию нельзя. Вас там ищут. Сыскная, жандармы. Здорово вы насолили им. Надо ждать.

— Долго? — вырвалось у Григория.

Эмиссар пожал плечами.

— Год, два… О времени говорить нельзя. Главное, чтобы вас перестали искать.

Гость обвел взглядом комнату и вдруг улыбнулся.

— Я давно мечтал пожить в Париже. Марсель не хуже. У вас здесь масса возможностей. Мой совет — не тратьте время попусту. Учитесь, найдите дело. Изучайте буржуазное общество изнутри. Это много даст вам… и нам. Потом, когда мы изменим Россию и поведем ее к всеобщему благополучию и процветанию.

Слова об изменении и процветании Григорий пропустил мимо ушей, но совет эмиссара запомнил. Хотя тогда, после известий об отце и брате, ему хотелось упасть на кровать и заснуть, чтобы не думать о том, что с ними и как они.

Вечером он пошел в ближайшую таверну, желая выпить и посидеть на людях, послушать моряков, портовых рабочих. Они интересно рассказывали о плавании, о дальних странах, о жителях незнакомой и сказочной Африки, Австралии.

В таверне Григорий и столкнулся с двумя мужчинами, когда шел к стойке. У одного он, неловко повернувшись, выбил стакан. Мужчина — невысокого роста человек лет тридцати — что-то гневно сказал. Его товарищ — здоровенный тип, почти на полголовы выше Григория — толкнул того в плечо и попытался ударить. Григорий — выученный в питерских подворотнях и на воровских малинах, от удара ушел, отпрыгнул и встал у стены, прикрыв себе тыл. В кармане был складной нож, рядом на стойке пустая кружка — есть чем встретить здорового нахала, который прет напролом.

Невысокий опять что-то крикнул — Григорий разобрал слово «хватит», — но здоровяк словно не услышал. Он вдруг скакнул вперед, ударил ногой.

Гриша отступил в сторону, а когда здоровяк шагнул еще ближе, бросил ему в лицо кепку и ударил кулаком наотмашь. Здоровяк пошатнулся, нелепо взмахнул руками. Григорий добавил, вложив в удар злость и отчаяние.

Здоровяк рухнул на пол. Григорий затравленно огляделся. Вокруг них уже собиралась толпа. Пьянчуги могли запросто насесть на одного скопом, если вдруг решат, что Григорий сделал что-то не так. Страха не было, было желание свернуть кому-нибудь челюсть, а там и помирать не страшно.

Но толпа только смотрела, причем Григорий заметил несколько удивленных взглядов. А потом вперед шагнул невысокий мужчина. Григорий решил, что тот будет мстить за друга, и первым напал на него.

Невысокий легко уклонился от атаки, ударил ногой, быстро и хитро, так что Григорий рухнул на пол, чувствуя сильную боль в колене. Он вскочил, прикусывая губу, и ударил прямо в лицо невысокого. Тот отбил удар и врезал сам. Как-то странно, ладонью. В ухе словно взорвалась бомба. Григорий упал на колени и уже больше ничего не слышал.

В себя он пришел в небольшой каморке, где тускло горел фонарь. Рядом сидел здоровяк, прижимая к скуле завернутый в тряпку кусок льда. Григорий вскочил с лежака, отодвинулся в угол.

— Спокойно, парнишка, — проговорил здоровяк. — Я не трону тебя. Меня зовут Роб.

Григорий стоял в углу, не веря ни единому слову. Роб, видимо, это понял. Подошел к двери, толкнул ее, крикнул:

— Жан! Парень очнулся.

В комнату вошел невысокий, улыбчиво посмотрел на Григория, жестом пригласил сесть.

— Мсье, присядьте. Я не причиню вам вреда. И мой друг тоже.

Гриша не спешил садиться, судорожно шарил по карманам, ища нож. Тот был на месте.

— Сядьте, месье. И успокойтесь.

— Где я? — спросил Григорий.

— В комнате на втором этаже таверны. Хозяин сдает ее как номер. Мы перенесли вас сюда после того, как вы упали. Я не думал, что вы на меня наброситесь.

— Вы первые начали… — протянул Григорий.

— Меня зовут Жан Бертон. Моего друга Роб Санд. По вашему выговору я понимаю, что вы иностранец. Верно?

— Я русский, — выдавил Григорий.

— О! Рюссь? — удивился Жан. — Мсье, мы не причиним вам вреда. Мой друг Роб хочет извиниться за грубость. Просто это был его первый стакан виски за последний месяц, и он… перенервничал.

— Ничего. Мне тумаков не жалко, — усмехнулся Григорий.

Жан рассмеялся, Роб озадаченно потер лоб и опустил тряпку со льдом. На скуле краснел синяк.

— Да, врезали вы хорошо. Что меня несколько удивило. Роба не так просто… впрочем, об этом потом. Роб, принеси извинения джентльмену.

Здоровяк отбросил тряпку в угол, протянул Григорию руку. Тот пожал ее, внимательно глядя на Роба.

Роб вдруг стиснул пальцы Григория, немного наклонился, глядя в его глаза, и проговорил:

— Русский, а ты здорово дерешься!

И рассмеялся.

Только теперь Гриша поверил, что его не будут бить прямо сейчас. Он шагнул вперед.

— Меня зовут Григорий.

— Григори? Понятно. Что ж, Григори, прошу к столу. Отметим знакомство.

Пить раньше виски Григорию не доводилось, и он с трудом проглотил противное пойло. Но чего не сделаешь ради знакомства!..