Сам себе князь

— Скажем прямо, не очень хороший.

Лев обвел взглядом окружающую их разруху.

— Ресурсов пока выделяется недостаточно, — сказал он.

— А больше их никогда и не выделят, — сказал Ломтев. — ДВР — не очень богатое государство, знаешь ли.

— У республики хороший потенциал, но ее душит империя.

— Она ее и задушит, — сказал Ломтев. — Давай начистоту. В случае успеха нашей операции вы выиграете для республики пару лет. Может быть, десять. Император мертв, начнется очередная борьба за власть, кланы вцепятся друг другу в глотки и отзовут свои войска от границ, наступят очередные смутные времена. Но смутные времена все равно когда-нибудь заканчиваются, и у вас нет никаких гарантий, что новый правитель, имя которого вы сейчас, скорее всего, даже угадать не сможете, оставит вас в покое. Территориальная целостность — это кровоточащая рана любой империи, и колония — или бывшая губерния или что там еще — может отстоять свою независимость только силой.

— Так и будет, — сказал Лев.

— Да ни хрена, — сказал Ломтев. — Китай решил свои проблемы и больше не заинтересован в очаге напряженности у границ, так что его поддержка будет, в лучшем случае, только моральной. Британцы сейчас хлебнут очередных проблем за океаном, и когда повстанцы окончательно договорятся с местными племенами, старые семейства будет ожидать большой сюрприз. Мелкие европейские государства, конечно, осудят агрессию, но исключительно на словах. Может быть, пришлют вам пару сотен бронежилетов, ящик с патронами и два громоотвода, но драться за вас они не станут. По факту вы останетесь с врагом один на один, а весовые категории у вас все-таки разные. Не сомневаюсь, что ДВР будет биться храбро и доблестно, по крайней мере, первые пару месяцев, а потом ее просто сомнут.

— А может быть и нет.

— Я удивлюсь, если будет не так.

— Ты не веришь, что за это время сама империя может измениться?

— Нет, — сказал Ломтев. — Пять-десять лет — это не срок для таких перемен, даже если их будут насаждать сверху. А этого никто делать не будет. На самом деле, нужно, чтобы сменилось несколько поколений, и то не факт, что не найдется достаточное число людей, которые будут скучать по сильной руке, которая их самих никогда не душила.

— И ты так думаешь, потому что…?

— Потому что у меня есть определенный жизненный опыт, — сказал Ломтев.

— Твой внук в общении определённо приятнее, — сказал Лев. — Даже несмотря на то, что он прострелил мне ногу.

— Он — хороший мальчик, — сказал Ломтев. — И я хотел бы, чтобы он таким и остался.

— Почему ты с ним больше не говоришь? — спросил Лев. — Почему ты сам ему не рассказал?

— Не знаю, — сказал Ломтев.

Он взял со стола пачку сигарет, выбил одну, прикурил от лежащей рядом зажигалки, с наслаждением несколько раз затянулся, а потом бросил недокуренную сигарету на пол и тщательно ее затоптал.

— Может быть, мне просто стыдно за то, что я… вот такой, — сказал он. — И не нашел другого способа ему помочь. Может быть, я просто боюсь, что общение со мной сделает его хуже. Сам видишь, я — не самый приятный собеседник.

У Льва была еще одна версия, которая бы все объяснила, но он оставил ее при себе.

* * *

Ник пришел в себя.

Он лежал на кровати, судя по виду из окна, на первом этаже того же полуразвалившегося здания, и его правая рука наручниками была пристёгнута к массивному изголовью. Рядом на стуле сидела Ольга.

— Вот так значит, да? — спросил Ник, для наглядности звякнув наручником.

— Это для безопасности.

— Моей, разумеется?

— Не только, — сказала она. — Ты прострелил Льву колено.

— Я не специально, — сказал Ник. — Но не могу сказать, что мне очень жаль. Он врал мне.

Она промолчала.

— Впрочем, мне всю жизнь врут, — сказал Ник. — Что уж тут жаловаться на посторонних людей, если мой отец лгал мне, глядя в глаза? Оба моих отца, если быть точным. И биологический, и приемный.

— Я об этом мало что знаю, — сказала Ольга.

— А почему я вообще здесь? — спросил Ник.

— В этом доме? Здесь безопасно.

— Нет, — сказал Ник. — Почему я здесь вообще? Вам же нужен не я. Вам нужен Ломтев, так какого черта меня вернули?

— Это он настоял, — сказала Ольга. — Говорит, что не хочет занимать тело дольше, чем это необходимо.

— Почему же?

— Потому что это может тебя убить, — сказала Ольга. — По крайней мере, он так считает. А твоя жизнь для него на самом деле важна и он пытается тебе помочь.

— О, как я это ценю, — сказал Ник. — Дед, ты не хочешь появиться, чтобы я мог сказать тебе, как я ценю твою заботу? Или ты и так все слышишь? Хотя бы кивни в ответ.

Ломтев не появился.

Впрочем, на самом деле Ник этого и не ждал.

— И какой план? — спросил он. — Кого будете убивать следующим?

— Я не знаю, — сказала Ольга. — Меня в это не посвящают.

— А тогда зачем ты здесь?

— Чтобы наблюдать, — сказала она. — Может быть, ты захочешь есть. Или пить.

— Или в туалет, — подсказал Ник.

— Еще слишком рано, — сказала Ольга. — Он… сделал все дела, перед тем, как уйти.

— Как здорово, — сказал Ник.