Сам себе Тарантина (сборник)

– Мик, я ещё не закончил. Не нужно меня перебивать. А тем более врать. Мик, а зачем ты поехал в аэропорт? Посмотреть, как взлетают самолёты? Копы узнали твою рожу. А один всё рассказывал в новостях, что чуть не арестовал тебя. И тебя вспомнил ещё один таксист, помогший поднести сумки. А вот домой ты припёрся с пустыми руками. Зачем-то убил детектива. Мик, ты что, не знаешь, что нельзя убивать копов? Даже мы их не убиваем. Каждый зарабатывает, как может. Они же борются с преступностью только потому, что им за это платят зарплату. Это их работа. А ты сразу ножом в шею. Хотя, знаешь, эту свинью нужно было сбить машиной, когда мама ещё носила его в животе. А потом ты пропал. Дилер сказал, что ты накупил наркоты, в лавке тебя тоже вспомнили. И всё. Но мы не тупые свиньи из убойного отдела, которые только и делают, что заливаются кофе в кабинетах. Твоя подруга взяла машину на прокат. Как-то быстро она свалила из своей халупы. И это нас насторожило. А в каждой прокатной машине есть маячки. Ты наверняка знаешь об этом. И вот мы здесь. Теперь тебе не придётся нам врать. Просто отдай ключи. Это всё, что нам нужно. Возможно, мы даже не убьём тебя. Прострелим колени и всё. Может, кто-то пожалеет тебя и довезёт до ближайшей больницы.

Назарио достал сигарету и закурил.

– Где Мэг? – спросил я.

– С ней всё в порядке.

– Вы её убили?

– Какая разница?

– Просто скажи. Тебе трудно?

– Она в багажнике. Зачем тебе эта девка? Ты совсем не о том думаешь.

– Да. Наверное. Если она жива, отпустите её. Пожалуйста. На мне и так куча трупов.

– Это точно. Ты разошёлся не на шутку. Ну, хорошо, мы отпустим её. Паоло, достань девку.

Мэг выглядела не очень хорошо. Вся левая сторона лица была покрыта сплошной гематомой. Глаз заплыл, кровь из разбитой губы залила подбородок. Но она крепко стояла на ногах, и правый глаз горел ненавистью. Пока они избивали её, я лежал в отрубе на заднем сидении. И ничего не слышал. У меня была пушка. А я просто спал.

Паоло держал её за волосы. Второй рукой достал пистолет и приставил к её виску.

Я услышал щелчок.

– Вот, Мик, я её сейчас отпущу, – Паоло улыбнулся, показав ровные белые зубы.

– Убери ствол, – рявкнул Назарио, – пока не будет денег, никого не убиваем. Итак, Мик, мне уже надоело. Где ключи? Где деньги?

– Я всё скажу. Только ты не поверишь. Послушай, у меня нет ключей. И денег нет. Я всё просрал.

– Как это?

– Можете забить меня до смерти, но это ничего не изменит. Я отдал ключи.

– Кому?

– Одной негритоске с Пятнадцатой улицы. Я убил её сына. Это всё, что я могу сказать. Рассказывать подробности нет смысла. Вы всё равно не поверите. Единственный выход – поехать к ней. Если я соврал – поступайте как знаете. Больше мне сказать нечего.

– Ах, ты, сука! – вдруг заорала Мэг. – Как это отдал ключи? Зачем? Долбанный торчок!

Она дёрнулась в мою сторону, но Паоло держал её крепко.

– Прости. Я не знал, как тебе сказать.

– Да отпусти ты меня! – крикнула она на мафиози, и тот разжал кулак.

Мэгги вырвалась, бросилась ко мне, я увернулся и ударил в живот. Она задохнулась от боли, упала на землю и зарыдала.

– Так, хватит этих семейных драм. Грузите их в машины, и поехали за ключами. Микки, если ты соврал, я перекручу тебя на мясорубке. Как зовут эту негритянку?

– Я не знаю.

– Ты хочешь сказать, что отдал ключи какой-то чёрной бабе, даже имя которой не знаешь?

– Именно так, Назарио.

– Слава Иисусу, что я не принимаю наркотики.

Мэгги опять засунули в багажник «бьюика», и третий мафиози, отмороженный здоровяк, сел за руль. Меня затолкали на заднее сидение «Ренж Ровера». Назарио сел в кресло водителя, а Паоло возле меня, не выпуская из руки пистолет.

Живот сводило судорогами, а левая щека горела огнём. Глаз заплыл, и я им уже не видел. Назарио поставил диск с бесконечными неаполитанскими песнями. Хриплые голоса под аккомпанемент самодельных гитар монотонно фальшивили одинаковые нудные напевы. Всю дорогу я боялся, что сблюю, и меня пристрелят за то, что испортил салон. Но всё обошлось. Оказывается, мы не так далеко отъехали от города. Через полтора часа оказались на Пятнадцатой улице. Небо посветлело, но было ещё рано для первых прохожих. – Вот здесь, – сказал я, указывая на дом, в котором обитала ведьма.

«Ренж Ровер» припарковался на тротуаре, прямо перед дверью.

– Выходи, пойдём, – сказал Назарио и вышел из машины.

– Я не пойду, – пробормотал я.

Паоло удивлённо посмотрел на меня и больно ткнул стволом в бок. Но я схватился за спинку переднего сидения мёртвой хваткой. От одной мысли, что опять увижу эти жуткие глаза, меня охватила паника.

– Я сказал – выходи, – твёрдо произнёс итальяшка.

– Лучше пристрели меня. Я туда не пойду. Можешь отрезать мне ухо, пальцы, нос, хер, но только не тащи меня туда!

– Микки, по-хорошему!

– Нет! – заорал я.

Назарио открыл дверь, схватил меня за воротник и потащил, пытаясь вытащить из машины. Паоло толкал в спину. Но я держался стойко. Даже удар рукояткой пистолета по пальцам ни на миг не заставил ослабить хватку.

Паоло приставил ствол к моему виску. Я повернулся к нему и заорал, чтобы он поскорее уже меня пристрелил.