Сам себе Тарантина (сборник)

Призраки приходили по несколько раз на день. Луис даже облюбовал кресло. Он каждый раз менял наряды и жрал всякие сладости. Пытался что-то рассказывать, но я не обращал на него внимания. Мэгги тоже спокойнее стала реагировать на ведьму. Мы поняли, что кроме как надоедать, они не могли никак навредить. Они уже принадлежали иному миру, нематериальному. Однажды я бросил в Луиса вилку. Она прошла сквозь него и упала на кресло. Хренова голограмма. Все эти фильмы про полтергейсты, духов, способных передвигать мебель, швыряться посудой и убивать людей – полная лажа. Они могут только делать вид, что стоят, сидят или ходят, сторить страшные рожи и нудить.

Сисиль не видела их и не слышала. Ей было легче.

Пока я корчился в погребе, на ферму приезжали гости. Сначала местный шериф, хорошо знавший хозяйку. Задал пару вопросов о Мэгги, выпил стакан воды и уехал. На следующий день заявились агенты ФБР. И тоже отправились ни с чем, оставив визитку. «Позвоните, если что-нибудь узнаете о сестре». Придурки. Потом завилось трое ребят, сказали, что они друзья Мэгги. Сисиль всем говорила, что Мэгги заезжала на час, одна, заняла денег и сказала, что едет в Филадельфию. Последние гости были особо недоверчивы, но Сисиль пригласила их на обед, накормила жареным кроликом, бобами и угостила крепким пойлом собственного приготовления. А ещё рассказывала бесконечные истории из детства Мэгги. И уговаривала остаться на ужин. Она им так надоела, что они просто сбежали.

Мэгги в это время отлёживалась на втором этаже под кроватью.

Больше никто не приезжал. Я, немного оклемавшись, стал помогать по хозяйству и проводил кучу времени с дочкой Сисиль. На домашних харчах отъелся, контуры лица округлились, даже румянец появился.

У Сисиль мы пробыли полтора месяца. Я всё пытался выведать, где Мэгги прячет ключи, а она в свою очередь – номера ячеек. Но недоверие друг к другу таяло, я даже стал замечать признаки симпатии ко мне и иногда посещали мысли, что неплохо бы было остаться с ней. Ведь миллион на двоих – это намного больше, чем миллион пополам отдельно каждому. Да и без наркотиков я чувствовал себя одиноким и никому не нужным.

Однажды меня разбудила Мэг. Было рано, за окном только брезжил рассвет. А поле вместо чёрно-рыжего стало белым. Выпал первый снег.

– Мик, – сказала Мэгги, присев на край кровати, – тебе не кажется, что пора ехать за деньгами? Сколько можно здесь сидеть?

– Но как?

В полумраке комнаты я мог рассмотреть только силуэт.

Мэг встала, дотянулась до ночника над кроватью и зажгла свет.

Я просто обомлел. Передо мной стояла настоящая леди. Строгий серый костюм, меховая накидка на плечах, туфли на высоком каблуке. Причёска, которую я видел только у моделей. Макияж настолько изменил черты лица, что я сначала не узнал её.

– Вот так.

Она бросила взгляд на спинку стула, на котором висела одежда.

– Это твой костюм. Надеюсь, размер подойдёт.

– Причём здесь это барахло?

– Ты туп, дружок. Мы оденемся так, что нас никто не узнает. Но мы не будем прятаться. Мы должны быть на виду. С гордо поднятыми головами и расправленными плечами. Наглые и броские. Тогда копы, которые буду пасти камеры хранения, в жизни не подумают, что это именно мы пришли, чтобы забрать пару сумок, набитых капустой. А они пасут, будь уверен, если знают про миллион.

– Откуда ты знаешь, что они подумают? Это же копы. Они сами не знают, что может взбрести им в голову.

– У тебя есть другие варианты?

Я развёл руками.