Самая длинная ночь

–У меня к вам будет просьба, уделите, пожалуйста, ей время сегодня, сделайте, и отдайте в дежурную часть вашего отдела. Вернее, нет, сделайте две фототаблицы, одну на труп, вторую на место происшествия.

–Я не уверена, что я смогу их подписать у руко…, – начала было, девушка, но посмотрев на улыбающегося смотрящего прямо ей в глаза старика со вздохом выдавила, – постараюсь.

Следователь некоторое время, молча, смотрел на девушку, а затем, неожиданно повернув голову, к Остапу спросил:

– Кстати, где ваши эти обещанные убойщики?

– На самом деле странно, что их нет, – ответил Остап.

Как он выяснил позже из-за неразберихи в дежурных частях, убойный отдел никто не вызвал, потому что, каждая голова неповоротливого полицейского Змея Горыныча, думала, что за нее думает другая. Ни в чем не виноватые оперативники убойного отдела уголовного розыска Управления появились многим позже, к моменту, когда Остап выполнил основную часть первоначальных мероприятий, и их функция заключалась лишь в ознакомлении с собранными бумагами и фотографировании их на телефон. Опера-убойщики, кстати, оказались вполне контактными людьми, без пафоса и управленческих закидонов, поблагодарили Остапа за то, что тот прикрыл им спину, не слил их ни одному из ответственных от руководства, которые коршунами слетелись на место убийства, и, видимо, приняли за сотрудника убойного отдела, именно Остапа. «Убойщики» по итогу общения обещали дополнить свое «спасибо» бутылкой Бурбона. «Сочтемся», – с улыбкой ответил чуть живой Остап, пожимая руку, бородатому оперу по имени Глеб.

Вскоре на место происшествия подъехал пожилой судебно-медицинский эксперт. Они долго на дружеской ноте беседовали с Всеволодом Ивановичем, и приступать к работе не спешили.

К моменту, когда Остап в этой круговерти событий посмотрел на часы было около четырнадцати часов. Прошли сутки и восемь часов, как Остап был на ногах. Реакция и скорость ответов на задаваемые (операми-управленцами, дежурными частями, ответственными от руководства, следователем, Олесей, Алиной) вопросы, снизились до критической отметки, нервы начинали сбоить и искрить. Он стоял возле патрульной машины с папкой в руке с закрытыми глазами в тот момент, когда кто-то потянул его за локоть:

–Остап Евгеньевич, езжайте, поспите, машина патрульно-постовой службы вас ждет на выходе у шлагбаума, – да, не забудьте сдать оружие, иначе поспать вам не дадут, ОБЗВОНЯТСЯ. – пожилой следователь торжествующе поднял брови и округлил глаза, будто «отмочил» отличную шутку, отчего стал похож толи на филина, толи на душевнобольного.

Через три минуты машина патрульной службы сквозь грязную сеть дождливых улиц несла Остапа в дежурную часть, а тот, уснув на двадцать минут в машине, впервые за долгое время не видел никаких снов.

***

Всеволод Иванович отпустил девушку-эксперта дальше нести службу следом за районным оперативником, расписаться в протоколе, та всегда успеет, а держать ее здесь из-за автографа, он не видел смысла. Он также дал указание разъезжаться ответственным от руководства и оперативникам, договорившись, что те откопируют необходимые им материалы вечером этого же дня. В итоге он оставил себе в подчинение лишь сотрудников патрульно-постовой службы, да и те были ему нужны лишь на всякий случай.

Всеволод Иванович сел на одну из имевшихся в гараже табуреток у верстака и задумался. Затем покопался в уже не маленьком материале и нашел написанный Алиной Дитмар протокол осмотра места происшествия. Его содержание вполне устроило, оно было даже чересчур полным и приторным. В нем аккуратненьким почерком молоденькой девчушки было описано буквально все и имеющее и не имеющее отношение к делу. Банки, склянки, верстаки, не обгоревшие и обгоревшие полки, следы на полу, следы на стенах, вещи, большой напольный шкаф размером два на два метра, который со слов следователя был пуст, и в нем висела лишь пара рабочих халатов, обстановку на десять метров вокруг гаража… Всеволод Иванович улыбнулся, какая все-таки эта Алина Дитмар– молодец. Надо будет подумать о ее судьбе, и, возможно, привлечь в каком-нибудь грядущем расследовании, которых он был уверен будет еще очень много. На покой было откровенно рановато.

Единственным изъяном составленного протокола было отсутствие описания трупа, но девушка, по всей видимости, ждала судебного медицинского эксперта, да, и по ощущениям, пожилого следователя попросту опасалась на него смотреть. Всеволод Иванович не боялся вообще ничего. Тело погибшей зияло черно-белым пятном, как в гараже, так и в протоколе, и Всеволод Иванович начал свое описание.