Самая длинная ночь

В и к т о р (уводит Марию, запирает дверь во двор, возвращается в горницу, стоит у двери, растерянно глядя на Петрова). Она говорила очень правдиво…

П е т р о в (подошел, взъерошил ему волосы). Эх ты, а еще десятилетку окончил… Мальчик! Ничего-ничего, через это надо перешагнуть. Там, внутри. А ты жалость в себе задави. Она страшней врага. Попадись этой красотке, она не пожалеет. (Быстро уходит.)

Елена остается в горнице. Она взволнована всем происшедшим. Никак не может собрать пузырьки с лекарствами; они выскальзывают у нее из рук. Небольшая пауза, затем откуда-то сверху в сени спрыгивает  Ш у к и н. Виктор испуганно отскакивает в сторону.

Ш у к и н (отряхивается). Не пугайся, это я.

В и к т о р. Вы… Вы откуда?

З а н а в е с.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Декорации те же.

Е л е н а  в горнице, В и к т о р  в сенях у двери в холодную половину избы.

Небольшая пауза, затем откуда-то сверху в сени спрыгивает  Ш у к и н. Виктор испуганно отскакивает в сторону.

Ш у к и н. Не пугайся, это я.

В и к т о р. Вы… Вы откуда?

Ш у к и н. Оттуда. Подремал малость.

В и к т о р. Спали?

Ш у к и н. Ну да. Трое суток глаз не смыкал. Дела не доверяют, так хоть выспаться. Чего вылупился?

В и к т о р (смущенно улыбаясь). Тут такое дело, дядя Петя… По всему лагерю вас ищут…

Ш у к и н. А чего меня искать? Я здесь.

Входит  М и х а л е в и ч. Он в плащ-палатке, с автоматом.

М и х а л е в и ч (весело). Разведчик Михалевич из тридевятого царства тридесятого государства прибыл. Пять пар заветных сапог истоптал, шестые каши просят. (Показывает рваный сапог.)

Ш у к и н. Пришел?

М и х а л е в и ч. Так точно, Петр Иванович! Пришел.

Ш у к и н. Правильно.

В и к т о р. Как там фрицы поживают в тридевятом царстве?

М и х а л е в и ч. Не дрейфь, парень, в эти чертовы болота не то что фрицы, сам господь бог не сунется. (Заглядывает в горницу.) А где начальство?

В и к т о р. Вышли.

М и х а л е в и ч (Шукину). Держи, соловей-разбойник. (Подает ему пачку папирос «Прибой».) Как говорят французы: презент.

Ш у к и н. Не барышня.

М и х а л е в и ч. Читай, что на пачке напечатано.

Ш у к и н (рассматривает пачку). Курские? Откуда?

М и х а л е в и ч. Наш источник снабжения известен. Пришлось одного Змея Горыныча потрогать. Документов не обнаружил, а это взял. Хотел было распечатать, а потом подумал: отнесу дружку, ведь это кусочек его родного Курска. Заветная вещь.

Ш у к и н. Удружил.

М и х а л е в и ч. Распечатывай, законный владелец. Закурим.

Ш у к и н. Давай по одной. (Бережно распечатал пачку.)

Михалевич взял папиросу. Виктор потянулся тоже.

А ты зачем? Табак переводить? Слышал небось: заветные.

М и х а л е в и ч (достал из кармана гимнастерки смятый цветок, расправил лепестки, вошел в горницу, отдал цветок Елене). Улыбнитесь, прекрасная царевна. Это вам. Цветик-семицветик. Последний, должно быть, в этом году.

Е л е н а. Спасибо, Саша.

М и х а л е в и ч (смущенно улыбнулся). Ну, пойду искать начальство. (Выходит во двор.)

Шукин проходит в горницу.

Е л е н а. Смотрите, Саша мне цветок принес. Скоро снег выпадет, а он цветок… Где только раздобыл?

Ш у к и н. Влюбленный в вас. Душой. Редкое явление, как жарки в октябре.

Е л е н а. Почему редкое?

Ш у к и н (переобувается). Вчерашний день ноги до крови стер. Любить — жалеть. Сейчас мало кто кого жалеет, привыкли убивать.

Е л е н а. Неправда. Вот вы. Разве вы никого не жалеете?

Ш у к и н. Деревья я жалею, когда танками их утюжат. Цветы жалею полевые. Особенно баранчики. Есть такой цвет в наших лугах. Уж не знаю, чем он сердцу моему мил? И духу нет, и на вид одна белизна. Простой цветок, честный. Он в чем виноват?

Е л е н а. А люди, вы считаете, все в чем-нибудь виноваты? Людей вам не жаль?

Ш у к и н. Которые люди, которые нелюди.

Е л е н а. Нелюди — это немцы?

Ш у к и н. В лагере Майданеке, что неподалеку от польского города Люблина, надзирательница — русская тварь! А сидят в том лагере бабы со всего света, и немки среди прочих.