Самая длинная ночь

Л а р и с а  Л е о н и д о в н а. Родислав Матвеевич, извините за нескромный вопрос: зачем вы пошли работать в училище?

Е р ш о в. А что?

Л а р и с а  Л е о н и д о в н а. С завода ушли почему? Была же причина?

Е р ш о в. А-а… Вообще — да, была. Так, понимаете, сложилось. Я временно. Я еще посмотрю.

Л а р и с а  Л е о н и д о в н а. Любите детей?

Е р ш о в. Терпеть не могу.

Л а р и с а  Л е о н и д о в н а. Многие терпеть не могут детей, но никто не бросает из-за этого хорошую работу с большой зарплатой. У вас, говорят, своих трое.

Е р ш о в (с интересом). Говорят?

Л а р и с а  Л е о н и д о в н а. Говорят.

Дверь распахивается, за ней никого не видно, только слышна какая-то возня, пыхтение, затем в учительскую влетает вытолкнутый невидимой силой  С л а в а, и дверь сама собой закрывается за его спиной.

Слава пострижен, в форме; только яркий галстук напоминает о его прошлом облике.

С л а в а (невозмутимо). Здравствуйте. (Ершову.) Слезкин сказал, вы велели зайти после занятий.

Е р ш о в (усмехнулся). Долго шел. (Учителям.) Мы вам не помешаем?

З о я  П а в л о в н а. Нет.

Е р ш о в (Славе). Садись.

Слава сел. Жует жвачку. Пауза.

Ершов и Слава смотрят друг на друга.

Перестань жевать.

С л а в а (спрятал жвачку за щеку). Извините.

Е р ш о в (его смущает присутствие учителей. Указывая на тетрадку, в которую выписывал оценки). Результаты у нас с тобой на данный период плачевные. Ты меня форменным образом поражаешь, Горохов. Педагоги говорят — способный, учиться может на четыре и даже на «пять». Ты что, собственной выгоды не понимаешь? Тебе государство предоставило возможность получить ценную профессию. Слесарь-сборщик! Это же рабочая элита. Престиж, уважение, хорошие заработки. Работа чистая. На наше отделение по конкурсу принимают. Как думаешь, почему?

С л а в а. Вы сами сказали.

Е р ш о в. Не только. Сборка — конечный этап производства. (Старается воодушевить Славу.) Перед тобой куча мертвых деталей. Металл. Холодный. А ты своими руками, своим разумом, понимаешь, даешь им жизнь! Кто ты после этого? Бог! Созидатель! Понимаешь?

С л а в а. Теперь понимаю. Как в песне. (Поет.) «А без меня, а без меня здесь ничего бы не стояло…»

Пауза. Слава и Ершов смотрят друг на друга.

Е р ш о в. Взял я тебя на свою голову.

С л а в а. Это точно.

Е р ш о в. Перестань жевать, тебе говорят! Можешь ты хоть раз всерьез подумать о своем будущем?

С л а в а. Всерьез? Боюсь, что нет. Неловко вас огорчать, Родислав Матвеевич, но возиться с таким типом, как я, — занятие дохлое. Знаете, почему верблюд вату не ест? Не хочет.

Е р ш о в. А чего верблюд хочет?

С л а в а. А ничего верблюд не хочет. В том-то и фокус — ничегошеньки. Он сытый.

З о я  П а в л о в н а (не отрываясь от тетрадей). Верблюд — он вроде осла, только без ушей. У него рогов нет, зубов нет, он ноздрей слышит.

С л а в а (смеется). Точно! Это откуда?

З о я  П а в л о в н а. Продержишься до третьего курса — узнаешь.

Е р ш о в (Славе). Что же мне с тобой делать? Посоветуй.

С л а в а. Выгнать — и рыба.

Е р ш о в. Рад бы, не могу. Я за тебя поручился. Я директору слово дал, что человека из тебя сделаю.

С л а в а (искренне, с печальной усмешкой). Если вам это удастся, буду очень признателен.

Е р ш о в (кричит). Выплюнь жвачку!

Слава выплевывает жвачку на пол.

Куда плюешь! Подбери!

Слава подбирает жвачку.

Верблюд! Чтоб завтра был в училище без опозданий! Ступай!

С л а в а (разводит руками, как бы извиняясь за собственную непутевость). Всего наилучшего.

Уходит.

Пауза.

З о я  П а в л о в н а. Как к нему относятся в группе?

Е р ш о в (ему не хочется говорить на эту тему). Нормально. Все нормально.

З о я  П а в л о в н а. Ох, смотрите, Родислав Матвеевич, это ведь самая опасная разновидность трудного подростка — обаяшка. Держится-то как! Невольно залюбуешься.

Л а р и с а  Л е о н и д о в н а. Потом удивляемся, что ребята разболтанны, дисциплина хромает… Зачем таких брать в училище?!

З о я  П а в л о в н а. По-моему, у нас обязательное десятилетнее образование.