Самая долгая ночь

— Не вижу большой необходимости. Когда наше сокровище очухается, он сам расскажет нам все, — сказал он и для пущей выразительности указал большим пальцем на закрытую дверь. — Хотя лично у меня имеются сомнения на тот счет, имеет ли отношение к этой операции УСО. Не знаю почему, но у меня такое чувство, будто…

Гискес посмотрел на Пройсса. Тот вспомнил, что говорил ему Науманн. Черчиллевская банда головорезов, так отозвался шеф об английской службе спецопераций. Шпионы и диверсанты, вот кто это такие, сказал ему тогда Науманн.

Абверовец похлопал его по плечу.

— Ладно, как бы там ни было, я все узнаю. Докопаюсь до самого дна. Можете на меня положиться.

Пройсс слегка отодвинулся в сторону. Он уже начал терять интерес к истошно орущему голландцу. Потому что голландец — это не еврей. Как и тот парень, что получил пулю в голову и остался лежать на грязном польдере. Возможно, в том самолете вообще не было никаких евреев. Не исключено, что эта девица Виссер со страху все выдумала от начала и до конца. Наплела им про каких-то евреев, а сама тем временем скрылась. В конце концов маленький голландец, который сейчас орет благим матом за толстой дверью подвала, сказал, что они прилетели за какой-то еврейкой. Всего одной. Он ничего не сказал о том, что на прилетевшем из Англии самолете были евреи. Виссер либо ошибалась, либо намеренно ввела их в заблуждение.

Как бы там ни было, его ждут куда более важные дела. Пройсс сунул руку в карман и нащупал листок бумаги. Вчера вечером это сообщение поступило телетайпом из Гааги. Он несколько раз внимательно прочел его и потому успел выучить наизусть.

Гауптштурмфюреру Пройссу

Как часть процесса решения еврейского вопроса в Европе и действуя в соответствии с распоряжением главы отдела IVB-4, оберштурмбаннфюрера А. Эйхмана сегодня я приказываю из тех евреев, что все еще остаются в Амстердаме, в апреле должны быть депортированы на принудработы 5800 человек, в мае должны быть депортированы на принудработы 9250 человек, в июне должны быть депортированы на принудработы 17 600 человек в Аушвиц.

Организация дополнительных специальных транспортов возложена на отдел РСХА IV B-4-a в лице гауптштурмфюрера Ф. Новака. Два (2) еженедельно в мае, четыре (4) еженедельно в июне. Незамедлительно сообщите, в состоянии ли вы обеспечить выполнение квот, с тем, чтобы я мог проинформировать об этом главу отдела РСХА IV B-4 и рейхсфюрера СС Гиммлера.

Подписано:

штурмбаннфюрер Вильгельм Цёпф. 19.4.43.

Науманн прав. Квоты были непомерно раздуты. По большому счету, просто невыполнимы. Но тем не менее приказ есть приказ. Пройсс посмотрел на часы. Де Гроот и его амстердамские полицейские уже наверняка ждут его. Очередная «акция».

Тот, кого сейчас допрашивали за толстой дверью, не поможет ему разжиться очередной сотней евреев. Да и английские диверсанты, похоже, прилетели сюда вовсе не затем, чтобы лишить его тех, которые у него уже имелись. Ведь им нужна была всего одна еврейка.

Так что пусть этим делом занимается Гискес. К нему оно не имеет никакого отношения.

— Сообщите мне, что он вам скажет, — произнес он, обращаясь к Гискесу, после чего повернулся и направился к лестнице, довольный тем, что последнее слово осталось за ним.

— Желаю вам удачи с вашими евреями, гауптштурмфюрер! — крикнул ему в спину Гискес. И на какой-то миг Пройссу показалось, будто он уловил в голосе абверовца смешок.

Река посмотрела на тюльпаны, сотни тюльпанов, красных и желтых, в ящиках буквально на каждом окне домов на другой стороне Вейттенбахстраат.

Они вчетвером стояли напротив дома еврейской родни Кристиана со стороны жены. Кристиан от волнения комкал в руках шляпу. Рашель стояла рядом с братом, положив руку ему на рукав. С другой стороны от нее стоял мистер Вайс. Этот держался гораздо спокойнее. Похоже, он привык к тому, что ему приходится вечно за кем-то наблюдать и вечно кого-то ждать.