Самая яркая звезда в созвездии Большого Пса (СИ)

Сириус материализовался из воздуха у крыльца Петтигрю. Тёмные окна взирали на незваного гостя испуганно и неприветливо, словно дом понимал, что этот визит не обернется для хозяина ничем хорошим. Без промедлений Блэк разнес в щепки дверь, украшенную гирляндой из миниатюрных тыковок, и шагнул в лишенный малейшего освещения коридор.

- Что здесь происходит? – испуганная громким звуком, заспанная миссис Петтигрю выбежала на лестницу и воззрилась недоуменно на школьного приятеля сына. – Сириус? Что происходит?

- Простите, - прошептал волшебник, не глядя ей в глаза, и решительным шагом двинулся к комнате Питера. Он запретил себе думать о том, что для этой нервной, чрезмерно опекающей сына женщины эта ночь станет серьезным ударом. Ничуть не меньшей трагедией, чем для самого Бродяги.

Из кухни донесся шорох, и Блэк молниеносно сменил направление, миновал декоративную арку и оказался точно напротив двери, ведущей на задний двор. Питер лихорадочно возился с замком. Магловский механизм вечно заедал, и этот раз не стал исключением. Увидев Сириуса, юноша страдальчески промычал что-то нечленораздельное и вывалился, наконец, на улицу.

Одет Хвост был тепло. Очевидно, он готовился к визиту разгневанного друга, но по какой-то одному ему известной причине не попытался спрятаться, затаиться, обратиться в крысу, в конце-то концов. Сириус подумал, что юноша надеялся на оперативность Дамблдора. Старик, уверенный в том, что хранителем является Блэк, мог передать его в руки мракоборцам, едва узнав о свершившемся предательстве.

Миссис Петтигрю выбежала за мародерами в тонком халате и зябко поежилась. Встревоженная женщина заговорила сбивчиво о том, что время уже позднее, мороз крепчает, а на улицах небезопасно. Она предлагала молодым волшебникам вернуться в дом и отложить прогулку. Именно так была названа ей назревающая между парнями дуэль. Прошептав одними губами «прости», Питер трансгрессировал. Блэк зажмурился и, уцепившись взглядом за зыбкий дымчатый след, принялся пробираться сквозь межпространственный вакуум.

Хвост остановился на широкой оживленной улице. Первые этажи домов здесь представляли собой пабы и клубы. Их яркие вывески отражались в лужах на асфальте, а громкая музыка смешивалась в неразборчивую какофонию. Помимо завсегдатаев заведений в ту ночь праздновали Хэллоуин сотни маглов. Они выходили на тротуар глотнуть свежего воздуха, охладиться после жарких танцев, затянуться сигаретой или перекинуться парой слов с друзьями, не перекрикивая усиленный колонками звук.

- Ты не убежишь, - тихо и зло вымолвил Сириус, приближаясь к Питеру. Больше всего на свете Бродяга желал убить предателя. Поквитаться с ним за то, что стало с Лили и Джеймсом. За осиротевшего крестника. Причинить боль, заставить молить о пощаде, выбить хоть какое-то объяснение малодушного поступка. Но, глядя в мечущиеся, исполненные страха глаза, волшебник понимал, что едва ли сможет оборвать эту жизнь собственноручно.

- Как ты мог, Сириус? – жалобно спросил Петтигрю, выпятив дрожащий подбородок.

- О чем ты? – Блэк шагнул вперед, морщась не то от боли, не то от отвращения. Он вскинул палочку, решив для начала обездвижить Хвоста, и уже после принимать какие-либо решения.

- Как ты мог предать Джеймса и Лили? – по щеке Питера скатилась скупая слеза. Маглы, заинтересованные громким драматичным диалогом, подходили ближе, прислушивались, разглядывали напряженные лица. – Они так верили тебе, Сириус. Они считали тебя другом.

Блэк молча взирал на Петтигрю, пытаясь понять, не повредился ли парень рассудком. Он заламывал руки, прижимал к груди слишком маленькие для взрослого мужчины ладони и кричал во весь голос, совершенно не стесняясь внимания случайных зрителей.

- А как же маленький Гарри? Из-за тебя он теперь сирота, - Хвост чрезвычайно натуралистично всхлипнул.

- Как ты смеешь, крысеныш?! – закричал взбешенный бессмысленными сумасшедшими обвинениями Сириус и нацелил палочку в грудь Хвоста. В этот самый момент прогремел взрыв. Сила его была столь огромна, что от грохота у Блэка заложило уши. Стекла в домах задрожали, а маленький газетный киоск отбросило на проезжую часть.

Питер исчез. Лишь на крышке люка осталось нечто окровавленное, отдаленно напоминающее человеческий палец. Несколько маглов – ошарашенный Сириус насчитал целую дюжину – повалились на асфальт и остались лежать без движения. Изо рта молодого мужчины, секунду назад глотавшего пиво из бутылки, стекала теперь струйка крови. Халат юной девушки, нарядившейся в костюм медсестры, представлял собой решето, а кожа обуглилась, лишая лицо узнаваемости.

Сириус засмеялся. Сперва смех его напоминал нервное хихикание, но вскоре раскатистые лающие звуки уже вовсю вырывались из легких, эхом отражаясь от стен улицы, враз погрузившейся в тишину.