Самая красивая

Из гардеробной донеслись голоса и шум. Я повернулась лицом к двери. Мне хотелось увидеть их реакцию, когда они взглянут на меня.

Ко мне подбежал Учу. Он, видимо, не заметил никаких перемен и просто радостно приветствовал меня. Я погладила пса. Неужели в последнее мгновение я стала прежней?

Первым вошел Айори, но не успел хорошенько меня разглядеть, потому что Иви завизжала. Она проскользнула мимо него и, прежде чем я смогла что-либо предпринять в свою защиту, отвесила мне пощечину.

Глава двадцать шестая

Учу зарычал и залаял на Иви. Я отпрянула, прижав ладонь к горящей щеке. Иви попятилась от пса.

– Эза… – сказал Айори и отвел взгляд в сторону, потом снова посмотрел на меня, словно не веря своим глазам, – Эза, как…

– Я что, сплю? – с недоумением произнесла принцесса Илейни.

– Подменили ее, что ли? – удивился мастер Огуссо. – Она так красива. – И добавил: – Хотя я думаю, что это по-прежнему леди Эза, то есть теперь снова девица Эза.

Значит, я больше не леди. Ну и пусть.

Ко мне опять подошла Иви, и Учу бросился на нее.

– Не позволяй своему псу меня кусать! – Королева подбежала к Айори.

– Вы по-прежнему видите во мне примесь чужеродной крови, сэр Уэллу? – пропела я.

– Что вызвало подобное преображение? – поинтересовался он.

Я не ответила, решив, что не обязана ему что-либо объяснять.

Сэр Уэллу распахнул дверь в коридор, и вошел пристав с двумя охранниками.

– Она так красива, – повторил мастер Огуссо. – Просто глаз не отвести.

– Слишком высокая, – заявила Иви. – Словно жираф.

– Она само совершенство, – сказал мастер Огуссо.

Пристав кивнул охранникам. Они подошли, топая сапогами и позвякивая мечами, двое громил выше меня ростом, выше даже той, прежней. Один из них, с тонкими губами, выглядел особенно жестоким.

Учу зарычал и залаял.

Айори взял его за ошейник и оттянул от меня, тем самым позволив охранникам действовать.

– Все в порядке, мальчик.

Я попыталась бежать и угодила в лапы конвоиров. У тонкогубого оказалась железная хватка, которую он все усиливал.

– Осторожнее! – велел Айори.

– Что вы со мной делаете?

Ко мне шагнула осмелевшая Иви (еще бы: Айори держал Учу, а конвоиры держали меня):

– Эза. Эза. Эза. А я-то думала, что мы подруги. Душа разрывается оттого, как ты со мной обошлась. У меня нежное сердце, а теперь оно разбито.

– Ради безопасности Айорты охранники отведут вас в тюрьму, – сказал сэр Уэллу.

Все-таки тюрьма! И я пропела:

– Надолго?

– Этого мы пока не решили, – ответила принцесса Илейни. – Но нельзя вас оставить на свободе, чтобы вы иллюзировали и сбивали нас с толку.

– А как же мои родители, гостиница «Пуховая перина»?

– Ваши родные ничего плохого не сделали, – ответил сэр Уэллу.

– Корона будет щедрой, – добавил Айори.

– С какой стати? – возмутилась Иви.

– Будет щедрой, – твердо заявил Айори.

Охранники заткнули мне рот кляпом и связали руки.

– Теперь можете ее забрать, – сказал сэр Уэллу.

Кляп разрывал уголки рта. Когда меня повели из покоев Иви, я начала сочинять мелодию, песню храбрости, с трубами и многоголосьем. Эта песня звучала во мне, пока мы шли по коридорам замка. Я вспомнила, как уводили в тюрьму Сковороду.

Неслыханное дело!
Бесчинство!

Храбрости мне хватило только до подвала. Снизу на нас пахнуло гнилью. Каменные ступени были скользкими, и я наверняка пересчитала бы их, если бы не два конвоира, крепко державшие меня за локти. Как же я буду жить в подземелье?

Лестница закончилась. Шагая по темному туннелю, я видела лишь небольшой кружок света от фонарей охранников. Туннель был выбит в монолитной скале, через каждые несколько шагов его поддерживали толстые деревянные подпорки. Стены блестели от влаги. Передо мной прошмыгнула крыса, угодившая в луч фонаря.

Пройдя несколько сотен ярдов, мы свернули направо. Я еле передвигала ноги – мне казалось, они тоже стали каменными. Охранники буквально тащили меня. Наконец мы подошли к деревянной двери, обитой железом.

Пристав отомкнул замок.

Под низким потолком горели четыре масляные лампы. Под одной из них висела на гвозде связка ключей. Шесть железных дверей в камеры по трем стенам. Окошко в каждой двери забрано железной решеткой.

К одной из стен между дверьми прибиты наручники, рядом с ними – плеть. В центре огромная клеть, в которой и лев разместился бы, – наверное, для особо буйных.

Ширма в углу, за которой стоял ночной горшок для конвоира. Жаровня с мерцающими углями на кованой подставке отчасти рассеивала промозглый холод.

Из-за деревянного стола вышел тюремщик.

– Впервые здесь будет сидеть такая красотка.

Раньше я жаждала восхищения. Вот оно и пришло.

В окошке одной камеры появилась Сковорода:

– Уж не дочь ли хозяина гостиницы сюда попала? Неужели ее величе… Что случилось с девушкой?

В другом окошке возникла леди Арона и уставилась на меня.

– Эту нужно поместить туда, где ты сможешь вести за ней неусыпный надзор, Иззи, – объявил тюремщику пристав. – Посади ее в клетку.