Самая лучшая из невест

Ха-ха. До постели они так ни разу и не добрались. В буквальном смысле. Постель для Кары исполнена особого смысла. Нет постели – нет отношений.

– Я причинил тебе боль.

Вздохнув, она подогнула под себя ноги, накрыв их одеялом, но не получила желанного барьера, защищающего от напряжения, которое она сама же и создала, во-первых, согласившись остаться, во-вторых, не умея держать рот на замке. Ей следовало бы еще четверть часа назад выпить предложенный бокал дорогого вина, поцеловать Кита на прощание и удалиться.

– Так мы ни к чему не придем. Я простила тебя за причиненную боль, но не смогла забыть, в этом все дело. Годы спустя ты снова появляешься на моем горизонте, весь такой сильный и неотразимый, хвалишь за успехи и уверяешь, что от этого я стала еще более сексуальной. Мы занимаемся любовью, и я все же забываю. Ненавижу это!

– Из этого следует, что ты еще не отпустила прошлое. – Кит зарылся в волосы у ее виска, массируя его, будто они пара, привыкшая нежными прикосновениями выражать свое расположение друг к другу. – Давай поработаем над этим.

Вместе? Кара удивленно взглянула на него:

– Как над проектом, что ли?

– Ну, это же проблема, а с проблемами я расправляюсь прямым ударом.

– Не всегда. Помнится, однажды ты пустился наутек, решив, что так проще.

Кит молча ждал, пока Кара осознает, что именно сказала. Тишина подавляла, и она испытала настоятельную потребность нарушить ее.

– Ладно, хорошо. Поняла. Теперь ты здесь, а прошлое в прошлом.

– Теперь я здесь, – повторил он. – Вторая попытка.

– Мы не можем все начать сначала. За два года я лишилась многого из того, чего не воротишь. И хочешь ты или нет, в моей душе – так глубоко, что невозможно стереть, – начертано твое имя. – Голос сорвался, и ей с трудом удалось подавить возникшую, будто из ниоткуда, острую боль, таившуюся в сердце.

Кит прав. Она действительно не сумела перешагнуть через старые обиды. Создание ателье стало чем-то вроде терапии, удачной находкой, но не залечило давние раны. Под застарелыми бинтами и наскоро наклеенным пластырем по-прежнему зияла рваная необработанная рана.

– Я думал, мы все обсудили, и ты согласилась, что лучшим решением для нас было не вступать в брак.

– Да! Потому что я не могу тебе доверять. Ты бросил меня одну разбираться с последствиями. Я действительно рада, что не вышла замуж за такого человека, как ты.

Кит даже не поморщился. Кара невольно зауважала его за то, что стойко принимает все, что она обрушивает ему на голову.

– Не в этом ли причина того, что ты до сих пор не отпустила прошлое? В глубине души все еще злишься на меня за то, что ушел со свадьбы.

Кара смотрела на него разинув рот. Так вот оно, его видение ситуации? Значит, он невероятно далек от понимания истинной сути вещей.

– Неужели ты настолько туп, Кит? Я ребенка потеряла, забыл? Мое дитя. А ты ушел. Я ожидала, что мы станем вместе его оплакивать, ты будешь держать меня за руку и уверять, что все будет хорошо.

– Кара… я… – На его лицо будто туча набежала, он плотно сжал губы. Не говоря ни слова, взял ее за руку и с силой сжал. Она даже не поморщилась, боль в руке несопоставима с болью в груди.

Наконец-то он достучался до ее сердца. Закрыв глаза, сидел неподвижно, с перекошенным от муки лицом. Не произносил ни слова. На сей раз красноречие изменило ему, и это обстоятельство сказало ей больше, чем все слова мира.

Киту явно было тяжело, но его присутствие приободрило Кару и дало силы продолжить, излить разъедающую изнутри быстро ширившуюся черноту.

– Беременность была незапланированной, но я хотела ребенка. А потом его не стало, и вместо того чтобы наслаждаться медовым месяцем на Арубе, мне пришлось делать дилатацию и кюретаж.

– Что это такое?

– Не хотелось бы мне снова пережить эту процедуру. – Она содрогнулась. Кит поправил одеяло. – Поищи объяснение в Интернете, если духу достанет.

Предупреждающе зарычав, Кит взял ее за подбородок и заставил посмотреть себе в глаза:

– Тебе же достало духу пережить это в одиночестве. Хочется думать, что я так же силен, как и ты. Расскажи. Я имею право знать, что произошло.

Полыхающее в его взгляде пламя лишило дара речи, и ее охватила паника. Паника.

– Хочу еще вина.

Кит немедленно повиновался, наполнив ее бокал почти до краев, а потом, не перебивая, выслушал откровенную историю о том, что случилось накануне свадьбы. Ее мучили озноб и рвота, поначалу она решила, что просто перенервничала, однако потом открылось кровотечение. Мередит с Карой целую вечность просидели в кабинете врача, прежде чем подтвердился неутешительный диагноз. Выкидыш.

Затем Кара поведала, как сдерживала свое горе во время репетиции званого приема, вымученно улыбаясь во время тостов членов семьи и друзей, все больше уходя в себя. Впоследствии она не раз задавалась вопросом, не уловил ли Кит ее настроение, но он был на удивление тих и сдержан.