Самая приличная ведьма

— Ты с ума сошла?! Ты вообще понимаешь, что натворила?

— Не понимаю, — я дернула плечом, пытаясь освободиться от жестких пальцев, но Ригерлаш не отпустил. — Кто здесь еще с ума сошел?! Полицейские в чужом доме хозяйничают!

Эти слова я выкрикнула (тоже умею злиться) да еще и в грудь офицера толкнула — раз уж сидеть за нападение на законника, то можно и отвести душу. Мне понравилось, и я закрутила головой по сторонам, рассматривая, чем же увесистым можно Ригерлаша ударить.

— Дух, который в твоей картине сидел, убил кучу людей!

— Сидел? А где он сейчас?

— Вышел! Весь! Притом без моей помощи.

Я даже не знала, как реагировать на эту информацию. А Ригерлаш продолжил:

— Тебя не удивляло, что твой дух может разгуливать по городу без привязки к месту обитания?

— А я откуда знала об этом? — возмутилась и тут же вспомнила, как видела Уго в часовне. — Он все время был в картине.

— Тогда бы он так легко ее не покинул! Франциска, это не такой простой процесс, как тебе кажется. Дух тяжело вселяется в предмет и так же тяжело из него выходит, теряя при этом много сил. А твой Уго вышел и улетел, при этом будучи вполне заметным. Я даже аркан на него набросить не успел!

Я облегченно выдохнула, и от внимания Ригерлаша это не укрылось.

— Серьезно? — завопил он. — То есть ты еще и переживала за него?!

— Конечно! Как же ему теперь существовать, такому необычному.

Ригерлаш ошарашенно отступил на шаг назад, неверяще провел рукой по лицу и спросил:

— Ты не понимаешь, Франни? — я смутилась, услышав такое сокращение из уст офицера. — Он убийца.

— Как дух может убивать? Все это продолжается на протяжении всего того времени, что Уго находится рядом со мной.

— Арт Фиствальд прямо указал на него. Поверь, у него имелась возможность хорошо разглядеть нападающего.

— Глупости, — фыркнула я. Старалась крепиться, но получалось плохо. — Уго и этот Угрич Нойнштоль — совсем разные люди. Иначе как ты можешь объяснить тот факт, что ваш пропавший и найденный до сих пор жив, а дух его шастает по городу?

— Меня это тоже смущало, — признался Ригерлаш. — Но ровно до того момента, пока я не увидел, как легко дух вышел из картины.

— Не понимаю, — призналась я. Плакать уже не хотелось — я старательно пыталась осознать ситуацию.

— И я не понимаю. Но, судя по всему, Угрич Нойнштоль нашел способ покидать собственное тело на неопределенный срок.

— Глупости какие, — пробормотала я. — Даже технически ему необходимо было постоянно возвращаться к телу, иначе оно бы начало разлагаться. Какой возможный срок пребывания тела без духа?

— Ты думаешь, я проводил опыты? — насмешливо приподнял брови Ригерлаш. — Спроси у своего знакомого.

Происходило что-то странное. Действительно, выходит, что Уго мог покидать картину, и это ненормально для неупокоенного духа. Учись я чуть лучше и будь хоть немного наблюдательнее, заметила бы это уже давно и задала соответствующие вопросы. Но что если Уго сам не знал, отчего так происходит? Только подумав об этом, придумав очередное оправдание для своего адвоката, я вспомнила, как он уходил от ответа, как появился у часовни. И в этом ему помогала Тиль.

— Где моя швея? — встрепенулась я. Ригерлаш поморщился.

— Мы ее еле угомонили, отбивала вашего адвоката — сейчас она заперта на кухне. Франциска, скажи, это ты так влияешь на людей, что они даже полицейских не боятся?

— Уго, — сердито буркнула и нахмурилась. — И на меня повлиял проклятый, а так-то я мирная и спокойная. Но я все же считаю, что ты не прав в отношении него. Несколько дней до того, как Патрик Бонке обнаружился в моем доме, Уго никуда не отлучался из картины. Как он мог провернуть убийство?

— Загоним его в тело и допросим, — отрезал Ригерлаш, но заметно было по насупленным бровям, по поджатым губам, что я его ни на секунду не убедила. Я отвернулась в сторону. Интересно было, что теперь будет со мной, но спрашивать об этом не собиралась: и так придется узнать одной из первых.

— Ты жалеешь, что напала на полицейских?

Я яростно обернулась и с удивлением обнаружила, что Ригерлаш находится близко. Настолько близко, что я чуть не уткнулась носом его в грудь. Хотела было отступить, но мужчина невесомо, но твердо подхватил меня за талию.

— Ни капли не жалею!

— Я удивлен, — Ригерлаш фыркнул, но я видела, что такого ответа он и ожидал. — Мои аргументы тебя не убедили?

— Как и мои тебя, — в моей голове было очень много мыслей на тему того, кто из нас и о чем должен жалеть, так что я судорожно облизнула губы, словно представляя, какой бурный сейчас скандал начнется. Ригерлаш внимательно посмотрел на это простое движение — не смутиться было невозможно, и я не так бойко, как хотелось бы, заговорила:

— В мой дом вломились мужчины и пытались лишить меня законного имущества. Хоть полицейские, хоть священники — нужно спрашивать разрешения войти!