Самая приличная ведьма

Вдохнуть я успела. Успела, но сразу после слов Мартина в груди образовалась дыра. Будто он не объяснял причину своей ярости, а ножом меня ударил. И самое обидное, что этот самый нож подала ему я. Почему не подумала, что Ригерлаш попытается поцеловать Тиль, думая, что это я? Считала, что он безразличен мне? Отчего же тогда так больно от этого безразличия? Отчего хочется плакать, но рыдания застыли в горле?

Я сжала пальцы в замок и заморгала, чтобы не дать слезам вырваться на волю.

— Что я должен был чувствовать, когда ты вместо себя оставила другую девушку, чтобы сбежать к Кромбергу? Неужели ты и впрямь влюблена в него? И с помощью дурманящего зелья пыталась его опорочить и потребовать свадьбы? Тогда ты и впрямь сумасшедшая. Представляешь, что с тобой могли сделать одурманенные мужики? Замуж за всех сразу бы пошла?

Щеки мои вспыхнули румянцем, и вдобавок к горечи стало стыдно. Не думала, что может быть хуже, но оказывается, все в этом мире возможно, если у тебя фамилия Беллингслаузе.

— Помнишь, ты удивлялась, что, когда я пригласил тебя на свидание, посмотреть на это сбежалось все отделение?

Я осторожно кивнула.

— Все знают, что я терпеть не могу ведьм, — Ригерлаш чеканил каждое слово, и они впечатывались в меня как раскаленный металл. Отражались в его глазах, и спрятаться от них я не могла. — И, как оказалось, не зря.

Он как будто хотел еще что-то сказать, но махнул рукой и ушел. Хлопнула дверь, а я сползла по стене, обхватив себя за плечи. Не плакала, но вздрагивала от едва сдерживаемых рыданий.

— Госпожа ведьма, — выскочила в холл Тиль. — Он ударил вас?

Я покачала головой и попыталась отползти в сторону, но намеков швея не понимала однозначно. Принялась поднимать меня, а я взвыла, вспомнив, что она целовалась с Мартином. И хоть некого было обвинять, кроме самой себя, проклятому сердцу этого не объяснить.

Глава 20

Наверное, Тиль все же слышала наш разговор с Ригерлашем (тяжело было его пропустить в пустом доме), потому как вопросы не задавала и не рассказывала подробностей о встрече с Мартином в моем облике.

Теперь я смотрела на нее с подозрением и какой-то даже злостью, хотя вот уж Тиль упрекнуть было не в чем.

Мало того что меня взбудоражило происходящее, так еще и осознание, что скоро у Кромберга свадьба и ничего я с ней сделать не могу, настроения не добавляло. Я и уснула-то лишь после того, как приняла одну из своих настоечек. Настойка на смеси полевых трав и с капелькой заговора обещала глубокий сон до самого утра, но выяснилось, что она бессильна перед колдовством Совета ведьм.

Зал заседаний Совета был круглым, а высокий арочный потолок устремлялся ввысь. Почему-то я была уверена, что потолок зеркальный, но, когда подняла голову, меня ослепил яркий солнечный свет. Это точно был эффект наведенного сна, потому как Зал заседаний, насколько я помнила, располагался в столице, время суток которой совпадало с Велтоном.

Проморгавшись, я посмотрела по сторонам, только теперь гораздо осторожнее. Стоять мне пришлось в центре круга, образованного пустыми креслами. Разного фасона, всевозможных цветов и оттенков, каждое отличалось от других, и даже похожих я не обнаружила. Время в наведенном сне течет по-другому, так что сказать, сколько пришлось провести в одиночестве, не смогу. Просто раздался хлопок, будто кто-то отметил подходящий момент, и на креслах появились женщины. В разных одеждах, с прическами, высокомерными лицами и ярким макияжем — ведьмы, как есть.

Каждая занималась своим делом, не обращая на меня ни малейшего внимания. Кто-то пилил ногти, кто-то читал книгу, одна даже спала, хотя в кровати это делать удобнее. Единственной, кто проявлял внимание к происходящему, была Ангелика, но лучше бы она ногти пилила или губы красила. Верховная ведьма сидела, сложив руки на груди, и сверлила меня таким взглядом, что хотелось немедленно проснуться. Она молчала, но каждая секунда ее молчания обещала такие муки, что я едва не сбежала. Останавливало только то, что бежать некуда, мой же сон.

— Франциска, Франциска, — заговорила одна из ведьм, сидящая рядом с Ангеликой. — Какое разочарование…

В последнее время я всех вокруг подвожу, подставляю и разочаровываю. Прямо синдром нелюбимого ребенка какой-то. Так что от замечания нисколько не расстроилась, лишь ощутила бесконечную усталость.

Ведьмы отлично поняли, что стыдиться я не собираюсь, и несколько из них даже подняли на меня взгляд. Об Ангелике и говорить не приходится: ее мое равнодушие так оскорбило, что ведьма подпрыгнула на стуле. Чувствовалось, что ей очень хотелось запустить в мои волосы пальцы, и причину такого поведения я объяснить не могла. Не за дом же она так переживает, в самом-то деле, не святыня ведь, которую я, недостойнейшая, опорочила своим присутствием.

— До свадьбы осталось несколько дней, — прошипела Ангелика. — И насколько мне известно, Кромберг помолвку не разорвал.

— Не разорвал, — я пожала плечами. Зачем спрашивать очевидные вещи? Раз уж ведьмы во мне разочаровались, думаю, выяснили все подробности.