Самая простая вещь на свете

Мать смотрела на Любу горящими от ненависти глазами. Кого уж она в этот момент ненавидела — покинувшего ее в беде мужа или Любу, — трудно сказать.

В школе Люба училась плохо. Ей это было неинтересно, и в пятнадцать лет, закончив восьмилетку, вовсе перестала туда ходить.

— Во корова, все сидит да в окно таращится! — бранилась мать. — Хоть бы работу нашла какую-нибудь. Сил моих больше нет все это на себе тащить!

Но пятнадцатилетнюю Любу на работу никуда не брали, и она продолжала сидеть у окна, глядя в одну точку. Что уж она там видела? Какие фантазии будил в ней кудлатый дым? Неизвестно.

Однажды весной, накануне шестнадцатилетия, Люба отправилась в гости к своей однокласснице Вере Коровиной послушать музыку и помечтать вдвоем. Вериных родителей дома не было, они уехали на три дня к родственникам в деревню. Люба с трудом попала в подъезд — перекошенную дверь завалило мокрым снегом. На лестнице пахло мочой и крысиным пометом: привычные запахи, которые Любино обоняние уже давно не замечало. Звонок не работал. Люба забарабанила по подвижным дверным доскам. Ей открыл незнакомый молодой человек с красивым нездешним лицом.

— А где Вера? — смутилась Люба.

— А зачем вам Вера? — улыбнулся парень и, мягко взяв Любу за руку, провел ее в прихожую. — Меня зовут Алексей, — добавил он, оглядывая Любу с головы до ног. — У вас ноги-то, наверно, промокли? Давайте наденем тапочки. — Алексей встал перед Любой на колени, достал разношенные войлочные тапки Вериного отца и стал расстегивать ей сапоги. Люба едва держалась на ногах от счастья. Любовь полыхнула сразу, как пожар, в котором с треском исчезло все ее неказистое прошлое. «Вот оно! — думала она, глядя на склоненную перед ней фигуру незнакомого парня. — Еще минуту назад не было ничего, даже надежды, и вдруг раз — и жизнь переменилась. Оказывается, счастье и искать не надо, само приходит в положенное время».

Алексей снял с Любы шапку, пальто и повел ее в комнату.

— А где же все-таки Вера? — еще раз удивилась Люба.

— Она там, — неопределенно махнул рукой Алексей.

В комнате играла тихая музыка, на столе стояли открытые бутылки, стаканы, закуска. Пахло рыбными консервами.

— Коньяк будешь? — Алексей протянул Любе стакан.

Люба никогда не пробовала крепких напитков. Мало того, она испытывала страх перед этим всемогущим зельем, которое отняло у нее отца и до неузнаваемости изменило мать. Но возразить Алексею не могла.

— Давайте, — Люба взяла стакан и залпом вылила содержимое. У нее перехватило дыхание, в горле нестерпимо жгло, но она, сделав над собой усилие, улыбнулась.

— Ты что, в первый раз, что ли? — усмехнулся Алексей и, откинув прядку, закрывавшую Любино лицо, с нежностью погладил ее по щеке.

— Да нет, — смутилась Люба, — просто крепкий очень.

— Давай потанцуем. — Алексей взял у Любы пустой стакан и, поставив его на стол, прижал ее к себе. Комната тихо поплыла по кругу. Алексей смотрел ей в глаза непонятным взглядом, от которого становилось горячо. Они двигались в волнах блюза. Алексей придвинулся ближе и стал целовать ее в губы. Люба попыталась вырваться, но больше от смущения, оттого что не умела целоваться.

— Ну что ты, глупенькая, — прошептал Алексей умопомрачительным шепотом, — не бойся, мы не будем делать ничего, пока ты сама не захочешь.

«Да я хочу! Хочу!» — чуть было не закричала Люба, но вместо этого пробормотала:

— А где же все-таки Вера?

— Далась тебе эта Вера! — Алексей обиженно отстранил от себя Любу.

— Нет, не отпускай! — испугалась девушка и повисла у него на шее.

— Вот умница, — похвалил Алексей и, взяв ее на руки, понес к дивану. Потом, лежа на боку и глядя на нее сверху вниз, он еще раз удивленно спросил: — Ты что, в первый раз, что ли?

Да! Да! Это было в первый раз! С ним все-все было в первый раз! Потому что до него вообще ничего не было. Одна пустота. Что было дальше, Люба помнила плохо.

Она знала только, что это были самые счастливые три дня в ее жизни. Они много пили, много смеялись, не ели почти ничего и любили, любили друг друга до полного изнеможения, до потери рассудка.

Утром третьего дня Алексей стал собираться.

— Ты куда? — насторожилась Люба.

— Да я за сигаретами сбегаю, — смутился Алексей. — Кончились, — для убедительности он смял и бросил на стол пустую пачку.

— Я с тобой, — подскочила Люба. Ей не терпелось пройтись под руку с таким красивым парнем.

— Ой, мышонок, а мы вдвоем не можем, — Алексей сокрушенно вздохнул.

— Почему?

— У нас ключа нет. Да я один сбегаю, а ты меня здесь под одеяльцем подожди, хорошо?

Алексей поцеловал Любу и вышел. Странный это был поцелуй. Протяжный и крепкий. У нее даже заболели губы. И посмотрел он тоже странно — виновато, через плечо, уже когда выходил в дверь.

Люба просидела в кровати до вечера, так и не вылезая из-под одеяла. Когда на улице совсем стемнело, она услышала, как в замке поскрипывает ключ. Вернулся! Люба бросилась к двери, зябко перебирая босыми ногами по холодному полу. Выскочив в коридор, она остановилась, пораженная страшной догадкой: так у него же ключа нет!

Дверь скрипнула и раскрылась. На пороге стояла Верка.