Самая сексуальная журналистка

Кэш со вздохом поднялся с кресла. Ему хотелось поскорее поговорить с Фейт. Вот увидит ее в холодном свете дня, на отрезвевшую от искушений голову, и завладевшая им похоть рассеется. И тогда он сможет убедить Фейт бросить ее передачу и заняться чем-нибудь еще. Хорошо, пусть не погодой. Может быть, поработать в обновленной утренней программе. Из нее вышла бы великолепная телеведущая. Дерзкая, веселая, остроумная. С милым акцентом и еще более милой попкой.

– Доброе утро. – ее голос согрел его, подобно теплому кофе. Кэш прошагал к креслу во главе стола, мысленно стряхивая с себя эту теплоту.

– Доброе утро, Фейт. Что ты подготовила на этой неделе? – опасаясь поднимать взгляд, Кэш уставился в какую-то папку и сделал вид, что пишет.

– Я хочу сделать передачу о главных сексуальных фантазиях женщин. Мы провели интернет-опрос, и мне хотелось бы нанять нескольких актеров, чтобы изобразить эти фантазии, взять интервью у нескольких экспертов и выяснить, почему женщин так все это возбуждает.

Кэш сглотнул вставший в горле комок.

– И кто же, по-твоему, даст рекламу во время такого выпуска?

Улыбка Фейт померкла.

– Что, прости?

Сейчас ее синие глаза снова казались темными, а фигуру обтягивала очередная откровенная блузка. Кэш заметил под этой черной блузкой ярко-розовый бюстгальтер. И мысленно сделал себе памятку спросить Лесли, действует ли здесь какой-нибудь дресс-код. Самый строгий дресс-код.

– Я говорю о рекламе. Чтобы оставаться в эфире, нам нужны доходы. Кто из наших ведущих рекламодателей захочет мелькать в передаче, рассказывающей в числе прочего о порке кнутом и забавах с кляпом во рту?

Улыбка сбежала с лица Фейт, и ее груди стали вздыматься и падать в такт участившемуся дыханию. Кэш наконец-то решился мельком взглянуть ей в глаза.

– Реклама – не моя проблема.

– Верно. Это – моя проблема. Следовательно, эта идея никуда не годится. Придумай что-нибудь другое. – Кэш поднялся, чтобы уйти. Его голос все больше срывался на нежелательный хрип. Она понятия не имела, каково это – управлять телеканалом. Она вращалась в другой среде, наблюдая, как люди возбуждаются и связывают друг друга.

– Изготовители презервативов, издатели эротических романов, производители нижнего белья… Я могу назвать немало рекламодателей, жаждущих мелькнуть в моей передаче. И, к твоему сведению, забавы с кляпом во рту и порка кнутом не входят в число главных женских фантазий.

Он все-таки посмотрел на нее, хотя и знал, что не следовало этого делать. Ее глаза сейчас были ярко-синими – они снова напоминали цвет неба. Горящие вызовом, невероятно сексуальные. Его взгляд скользнул к мягким пухлым губам Фейт. Поток жара растекся по его телу, и все в Кэше мгновенно стало каменно-твердым.

– Тогда что же это за фантазии?

Фейт замялась. Ее губы плотно сжались. А потом она взглянула на свои заметки, и ее щеки покраснели.

– Подожди немного – и сам все увидишь.

Ну уж нет! Это он был здесь главным, не она, и ему требовалось сохранить такое положение дел. В противном случае он застрянет здесь окончательно, а мать уже дважды угрожала навестить его, если он не вернется домой в самое ближайшее время.

– Прежде, чем я одобрю программу, я хочу знать, о чем она. И, Фейт…

Она подняла на него глаза, и сердце Кэша заколотилось.

– Это будет твоя последняя передача.

Глава 10

Он не хотел смотреть на ее лицо. Не хотел видеть разочарование в ее глазах; он лишь хотел уйти отсюда и отделаться от ощущения, что беспечно рушит чужие мечты.

– Я пойду прогуляться, Лес. – Кэш не стал ждать, пока Лесли забросает его очередными проблемами, он быстро прошел мимо нее, закатывая рукава и расстегивая верхнюю пуговицу на рубашке. Сущее преступление заставлять человека носить костюм в Сиднее. Эта одежда душила его. Ожидая, пока лифт доедет до первого этажа, Кэш сорвал с себя галстук и запихнул его в карман.

Кэш прислонился головой к зеркалу на задней стене лифта и расстегнул еще одну пуговицу на рубашке. Ему не в чем было себя винить. Эта передача просто не работала. До тех пор, пока Фейт настаивала на том, что все должно быть настолько личным, он не смог бы найти ни одного рекламодателя. Снимай она легкую, развлекательную программу, проблем бы не возникло. Но Фейт действовала по-другому. Интервью, которое она взяла у уличной проститутки, получилось просто ужасным. Фейт долго копалась у нее в душе, пока не заставила несчастную женщину признаться, что та хочет любви. Фейт плакала, проститутка плакала, и компания-производитель безалкогольных напитков, подписавшая было шестимесячный рекламный контракт, тут же «отчалила». Ну почему Фейт совершенно его не слушала?

Кэш на миг закрыл глаза, представляя Фейт в саду. Как она сидела на нем верхом. Как трепетала под его прикосновениями и дышала ему в рот. Как заставляла думать, что хочет большего, – его. Но на самом деле это была манипуляция. Актерская игра, призванная вернуть передачу в эфир. Притворство. Она ничего к нему не чувствовала. В конце концов, они едва знали друг друга. Но ее глаза… Они выглядели такими искренними!