«Самая сладкая ложь»

– Еще шесть часов, – сказал он.

– Ты опять не спал всю ночь? – спросил майор Толедано, вглядевшись в лицо коллеги. – Что за глупая привычка – не спать в ночь перед операцией?

– Этотрадиция .

– А если тебе станет плохо, как прикажешь себя вести? Делать тебе искусственное дыхание?

– Приказываю делать все, что в ваших силах, кроме искусственного дыхания изо рта в рот, майор. К этому я не готов психологически.

Боаз поднял стакан.

– Ладно. Читать тебе нотации – это дурное дело. Ваше здоровье, джентльмены.

Гилад пару секунд разглядывал содержимое стакана, сделал пару глотков и поморщился.

– Я не могу поверить в то, что пью на работе.

– Но ведь я уже все тебе объяснил, – произнес Константин, возвращая стакан на стол. – И если уж на то пошло, нервничать должен я, а не ты. Потому что если в очередной раз что-то пойдет не так, мне придется плохо.

– В очередной раз? – переспросил Гилад. – Но я думал, что… мы почти год собирали информацию об этой группировке, и я решил что мы ничего о ней не знаем.

– Я завидую людям, которые мало знают. Они спят глубоко и без кошмаров. Что скажете, майор?

Боаз глубокомысленно кивнул, подумывая, не закурить ли еще.

– Мы долго наблюдаем за ними, – сказал он, обращаясь к Гиладу. – Это началось еще до смерти Ицхака.

– Кто такой Ицхак? – задал очередной вопрос Гилад.

– Об этом тебе расскажет твой начальник, – проговорил Боаз с улыбкой человека, который счастливо избежал неприятных объяснений. – Он отличился в этой истории так, что долго этого не забудет .

Константин, судя по всему, не был в восторге от предоставленной ему роли рассказчика, но отступать было некуда.

– Майор Ицхак Бен Шаббат руководил отделом по ведению допросов. Или, как любят говорить у нас, был «комиссаром».

– Хорошо, – кивнул Гилад. – Но при чем тут террористическая группировка? С каких пор этим занимается отдел допросов?

– Когда я получил пост главного аналитика, отдел собирал информацию о группировке. А Ицхак, который, как известно, не мог пройти мимо…

Боаз недовольно постучал ладонью по столу.

– Капитан, я не думаю, что следует добавлять подробности. Может, мы оставим ваши с «комиссаром» конфликты за кадром? Это не имеет отношения к истории.

– Еще как имеет , – упрямо заявил Константин, и Боаз сник, тяжело вздохнув. – Ицхак на правах бывшего аналитика помогал нам, как мог. В конце концов, он нашел какой-то сверхсекретный материал, о котором не хотел говорить, но был уверен в том, что держит в руках нечто очень важное. Майор Толедано решил, что представился хороший момент добраться до руководства группировки. «Комиссар» вызвался участвовать в операции. Он должен был встретиться с одним из руководителей группировки и получить от него информацию, о которой никто толком ничего не знал.

Гилад снова взял свой стакан и задумчиво покрутил его в руках.

– Вы просто взяли и поверили ему на слово? – спросил он.

– Доступ к этим данным имел ограниченный круг людей, и майор Толедано в этот круг не входил, так что пришлось поверить. Мы отговаривали Ицхака от этой затеи, но он стоял на своем, так как был упрямым ослом. В конце концов, майор Толедано на свой страх и риск согласился и занялся планированием операции. Шансы на успех мы оценивали как пятьдесят на пятьдесят, но «комиссар» упрямился до сих пор. В назначенный день он полетел в Дамаск, а мы принялись ждать утра следующего дня для того, чтобы начать операцию. Вечером того же дня мне позвонил человек, назвавшийся Мустафой. Он представился как независимое, но заинтересованное лицо, и сообщил мне об имеющейся у «комиссара» информации. После чего сказал, что Ицхаку следует вернуться обратно, потому что, находясь в Дамаске, он подвергает опасности человеческие жизни. Разумеется, я не поверил «независимому, но заинтересованному лицу». Но Мустафа назвал мне несколько имен, которые заставили меня засомневаться. Я попросил четверть часа и сказал, что должен проверить информацию. Добытый «комиссаром» материал оказался бомбой, которая могла взорваться от любого неверного движения. Но поделиться информацией с майором Толедано я не мог, так как это повлекло бы за собой неприятные последствия – в лучшем случае я распрощался бы со своим допуском и, соответственно, с должностью. Наладить связь с «комиссаром» я не смог. А поэтому единственное, что я мог сделать – это отправиться в Дамаск и предупредить его лично.

– И ты полетел в Дамаск? Просто сорвался – и полетел? На ночь глядя?!

Константин кивнул.