Самая соблазнительная скромница

– Не смогу без нее? Да ты с ума сошел. В жизни не был спокойнее. Просто сейчас я пытаюсь придумать, как сделать, чтобы бизнес, в который мы столько вложили, и племя, в которое мы вдохнули новую жизнь, не были уничтожены одним росчерком пера. Я даже не думаю о… ней.

Дон выпрямился и стер пот со лба.

– Тебе не удастся обмануть меня, мальчик. Я слишком хорошо тебя знаю. Ты должен вернуть ее, – заявил он.

Джон уже обдумывал такой вариант, но не собирался признаваться в этом дяде.

– Уверен: прессе это очень понравится.

– Я серьезно. Любовь – это не преступление. Она честно выполнила свою работу и вытурила меня.

– В отличие от одного моего родственника, у нее есть принципы, – возразил Джон.

Дон скрестил руки на груди:

– Не хочу, чтобы ты винил меня в том, что потерял любовь всей своей жизни.

Джон резко выдохнул и возразил:

– Мне не нужны твои советы. Сам справлюсь.

– Тогда поезжай за ней, – не унимался Дон.

Джон расслабился. Его лицо обдувал приятный ветерок, а на соседней ветке щебетала птичка.

– Хотя сейчас я тебя ненавижу больше, чем кого бы то ни было, – произнес он, – вынужден признать, что в чем-то ты прав.

Джон заказал кольцо от «Тиффани» и попросил, чтобы курьер привез его в аэропорт Кливленда. Затем он купил себе билет и, сгорая от нетерпения, погрузился в самолет. Сначала он считал, будто опережает события, отправляясь делать Констанции предложение, вместо того чтобы попытаться убедить ее вернуться. Но затем понял: переезд из Огайо в Массачусетс будет для нее далеко не самым простым решением, а значит, Констанция должна понимать, что ради этого Джон готов на все, включая женитьбу.

Это слово не давало ему покоя. Брак, по его мнению, должен быть чем-то постоянным, длящимся на протяжении всей жизни. Прежде это пугало его, но теперь, наоборот, обнадеживало. «Бабушка, – думал Джон, – всегда говорила: «Ты поймешь, когда встретишь подходящего человека».

Джон доверял своей интуиции, не подводившей его даже тогда, когда все окружающие и здравый смысл предлагали другое решение. А сейчас она подсказывала ему, что Констанция – та женщина, которую он ждал многие годы. «Осталось только убедить ее, – подумал Джон. – А для этого нужно доказать, что мои намерения были честны с самого начала».

Встретившись с курьером и взяв в аэропорту Кливленда машину напрокат, мужчина, охваченный волнением, отправился в один из тихих пригородов, где располагался дом родителей Констанции. Чтобы выяснить, где она живет, Джону пришлось ее выследить, и он опасался, что, узнав об этом, она только еще больше разозлится.

Машина Констанции уже стояла на обочине возле дома рядом с большим белым фургоном, украшенным рекламой скобяной лавки и, вероятно, принадлежавшим ее родителям. «Значит, все они дома», – решил Джон.

Он никогда не волновался, отправляясь на важную встречу или на подписание многомиллионной сделки. Но, поднимаясь по старой лестнице, ведущей на крыльцо дома Алленов, Джон понял, что страшно нервничает. Все же он нажал на кнопку звонка.

– Боже мой! Кто бы это мог быть? – произнес взволнованный женский голос.

Затем через вставленное в дверь стекло Джон увидел быстро приближающийся силуэт. Когда дверь открылась, он собрался с силами и изобразил улыбку.

– Здравствуйте, – произнес он, протягивая руку. – Вы, должно быть, миссис Аллен.

– Уходите, – сказала женщина и захлопнула дверь прямо у него перед носом.

Джон снова позвонил.

– Я не журналист, – заявил он и увидел, что силуэт по ту сторону двери остановился. – И не коммивояжер. Я друг Констанции.

Женщина развернулась и направилась к двери.

– Констанция больна, – произнесла она, снова открыв дверь.

– Что? – переспросил Джон, придерживая дверное полотно одной рукой. – Что с ней случилось?

– Вы кто? – поинтересовалась мать Констанции, оказавшаяся немного ниже дочери и одетая в клетчатую блузку и синие брюки.

– Меня зовут Джон Фейрвезер, – представился он, снова протягивая руку. – Приятно познакомиться.

Произнеся эти слова, Джон осторожно просунул ногу в дверной проем, чтобы не дать женщине снова захлопнуть дверь. Вскоре выяснилось, что сделал он это не зря, – дверь с силой надавила на его конечности.

– Уходи, – почти закричала женщина. – Ты… мерзавец.

Джон глубоко вздохнул:

– Полагаю, произошло недоразумение. Констанция проводила аудит в моей компании, но нашла проблему в декларации моего дяди, а не в моей.

Невысокая женщина перестала закрывать дверь и подошла очень близко к Джону. Ее лицо перекосилось от гнева.

– Ты соблазнил юную невинную девушку, – заявила она. – Тебе не стыдно?

Джон решил не говорить о том, что Констанция не столь юна и не так невинна, как, видимо, считали ее родители.

– Ваша дочь – особый человек, миссис Аллен. Уверен, что во многом она обязана этим вам. Я восхищаюсь ее честностью и горжусь знакомством с ней, – произнес он.

– Она не хочет иметь с вами ничего общего, – возразила мать Констанции. Джон отметил, что она хотя бы больше не пытается захлопнуть дверь. – Вероятно, ее уволят из-за всех этих слухов. Что вы можете сказать по этому поводу?