Самая страшная книга 2017

– Непонятно ты объясняешь, – Ленька, собравшийся сбегать к холмикам, обернулся.

– Самоубийц здесь хоронили со всей округи. На общем-то кладбище – грех, вот и нашли местечко. А душеньки неотпетые, неуспокоенные маются. Привидениями по лесу летают. Правда, врать не буду, вреда никому не творят, а пугать пугают. Ты лучше туда близко не подходи.

– Баба Катя, не бойся. Это суеверия. Бабкины сказки. Смотри, вон даже табличка на палке сохранилась.

– Сказано, не ходи! Могилки старые, провалишься в яму. Ладно, посидели, дальше пошли. Мне до комендантского часа обернуться надо.

Дальше двинулись уже не так торопко. Леньки ненадолго хватило так плестись. Он стал забегать вперед и сходить с тропки. Наткнулся на обложенный камнями родник и позвал спутницу. Та послушно свернула с тропы, обрадовавшись возможности отдохнуть. Не рассчитала свои силы, путь трудным оказался. Мелькнула мысль, а не Дунька-ведьма ли порчу наслала, что ноги не идут. Баба Катя потихоньку перекрестилась: «Упаси Господь от ведьминских проклятий».

– Это Змеиный родник, – пояснила Леньке. И, предваряя расспросы, добавила: – В жару на этих камнях змеи любят греться.

Мальчик, усевшийся на один из камней, соскочил, отошел на несколько шагов и сказал:

– Баба Катя, ты не подумай, я змей не боюсь, просто не люблю. Скользкие, мерзкие.

– А сейчас ты их и не увидишь. Они, как осень начинается, в норы свои уползают.

Отдохнув у родника, путники двинулись дальше. Лес поменялся. Чаще встречались ели. Некоторые были изогнутой причудливой формы. Попался участок, где ели стояли черные, обугленные. На земле даже мох и трава не росли.

– Пожар, наверное, сильный был? – предположил Ленька.

Баба Катя ответила:

– Может, и был, да вот только никто ни огня не видел, ни дыма. Говорят, черти для ада здесь дрова заготавливают. Так и зовут эту часть леса: Чертова просека. Ну, считай, половину прошли. Осталось болото обогнуть.

Остаток пути двигались молча. Ленька тоже устал. Однако, когда они вышли к бревенчатому домику на невысоких сваях, воскликнул:

– Ух ты! Избушка Бабы-яги.

– И кто из нас в сказки верит? – ехидно спросила баба Катя. – На сваях дом потому, что по весне заливает. Тут река неподалеку.

Она поднялась по деревянным ступенькам и вошла в открытую дверь, Ленька зашел следом и завертел головой, осматривая просторное светлое жилище, не похожее на пристанище ведьмы. Хозяйка домика стояла у стола спиной к вошедшим. Высокая, худая, в длинном черном платье и в черном же платке, из-под которого по спине до пояса струилась змеей коса.

– Что, Катерина, и Дунька-ведьма понадобилась? – спросила она, не оборачиваясь.

– Здравствуй, Дуня, – залебезила баба Катя.

Хозяйка издала короткий смешок и обернулась. Гости попятились под пронзительным взглядом карих глаз. Всмотревшись в Леньку, Евдокия сказала задумчиво, скорее утверждая:

– Захара внук.

– Его-его, брата моего родного внучок, Ленькой звать, – закивала баба Катя. И неожиданно бухнулась на колени: – Выручай, Евдокия! Не к кому мне больше податься.

– Поднимись, – коротко приказала Евдокия. – Вон на лавку сядь. А ты, дедов внук, – обратилась к Леньке, – иди во дворе погуляй. Нам наедине поговорить нужно.

Ленька хотел возразить, но побоялся сердитой хозяйки. Как только мальчик вышел, баба Катя всхлипнула пару раз, видимо пытаясь разжалобить собеседницу. Не получилось.

– Сопли не распускай. По делу сказывай, – хозяйка насмешливо уставилась на гостью. Баба Катя тяжко вздохнула:

– В деревне нашей часть немецкую расселять будут. До того комендант лишь был да трое полицаев. Один местный, Савка, двое пришлых. А отец Ленькин – красный командир. Да и Захар в большие начальники выбился, сама знаешь. В прошлом году мы всей семьей у него в столицах гостили, я сдуру и предложила: привози, мол, Леньку к нам на лето. Теперь все через то сгинем. – Женщина заплакала уже непритворно, но быстро взяла себя в руки и продолжила: – Вот ты быстро узнала, что Ленька Захаров, так похожи. Вдруг кто из соседей донесет? Да и мальчишка своим отцом хвастает, что скоро он всех врагов победит. Галстук красный еле уговорила в саду зарыть, спрятать. На днях Савке к двери плакат прикрепили «Смерть предателям». Тот пообещал, если найдет, кто это сделал, шкуру живьем спустит. А ведь это Ленька постарался. Я накануне видела, как он на большом листе что-то рисует, да внимания не обратила. Дуня, приюти мальчишку. За него ведь нас всех перевешают.

Евдокия подумала и сказала:

– Оставляй. – Глаза ее при этом нехорошо сверкнули, но баба Катя сделала вид, что не заметила, хоть и помнила, как подло поступил с Евдокией когда-то давно ее брат.

Но страх за свою жизнь, за жизнь собственных детей и внуков перевесил опасение за Леньку. «Не убьет же Дунька-ведьма мальчишку, а надежнее, чем у нее, нигде его не спрячешь», – успокоила женщина свою совесть.

– Зови мальца, обедать будем, – распорядилась хозяйка.

– Да я пойду, Дуня, до темна вернуться надо, – отказалась баба Катя.

– Неволить не буду. Иди.