Самая страшная книга 2019

Среди хора мертвых девушек я внезапно услышал еще один голос.

Это была она, сбежавшая.

Спустя два года после того, как все произошло.

Конечно, я запомнил ее крики. О, она дала мне насладиться. Жаль, что все закончилось не так, как ожидалось. Не было финала, понимаете? Не было излома, чтобы звуки разорвали мои уши и заставили плакать. Я всегда плачу, когда женщины кричат перед смертью. Меня переполняют эмоции.

И тут – ее голос внутри моей головы. То же самое, заведенное: «Спаси!», «Я здесь!»

Мне кажется, я прослушиваю их последние мысли. Как классический winamp на репите. Женщины, умирая, посылали инстинктивные импульсы, а я сохранил их в буфер и теперь постоянно воспроизвожу. Не хватает только эквалайзера для полной идентификации.

Когда включается эта воображаемая запись криков, я снова могу слышать. Я хватаю гитару и сажусь играть. Это все, что мне надо. Звуки вокруг сначала удивляли меня, но потом сделались привычными. Пока кто-то из мертвых женщин кричит – я играю.

Но эта девушка, с морковным цветом волос, вывела меня из равновесия. Она ведь не должна была кричать. Я не убивал ее…

Тем не менее запись ее криков возникла в голове рано утром, когда я чистил зубы. Я застыл, глядя в зеркало, но видя только пятнышки высохшей зубной пасты. Крик то затихал, то становился похож на шепот, то взмывал ввысь, вызывая короткие головные боли… Тогда-то я решил, что девушка умерла где-то недалеко от моего дома. Иначе как бы я мог уловить ее своим классическим проигрывателем?

Я уже говорил о том, что не успел довести смерть девушки до финала. Это потрясло меня и напугало тогда. Прошло два года, а я все не решался возобновить убийства. Мне не хватало сил, вдохновения, музы – как пожелаете.

И вот появился шанс завершить дело. Найти ее голову и засунуть в стеклянный сосуд.

Вряд ли от густых волос что-то осталось, но они мне ведь были и не нужны, верно?

Я быстро оделся и вышел в серую слякоть утра. Суетливость людей, спешащих на работу, меня раздражала. Я бродил по району, погруженный в абсолютную тишину, прислушиваясь к ней, надеясь услышать крики… и я их услышал. Возле гаражей, что находились в полукилометре от дома. Зашел туда. Услышал еще один крик:

«Спаси!»

Она кого-то звала перед смертью. Любимого человека. Надеялась.

Я ощущал себя лозой, с помощью которой ищут воду. Совсем скоро я начну крутиться, крутиться, крутиться и…

Я увидел сгоревший гараж. Видимо, он согрел недавно, потому что в воздухе стоял отчетливый запах гари и влаги. Недолго думая, я полез в кучу обгоревших обломков и принялся расчищать их. Ощущал теплоту внутри обгоревших головешек.

Упорство было вознаграждено. Под кучей досок я нашел обгоревший труп моей беглянки.

Белели зубы, чернела обгоревшая плоть, желтели жировые пятнышки. Вместо глаз на меня смотрели пустые темные глазницы, заполненные влагой. Но все равно это была она!

Скорее всего, два года назад ослабевшая, заблудившаяся девушка оказалась среди гаражей, обнаружила, что этот гараж не заперт, и забралась внутрь в надежде, что утром ее найдут. А ее не нашли. Никто не заглядывал, никто не проверял и не приходил. Людей пропадает много, поисками долго не занимаются.

План созрел мгновенно. На небольшом стихийном рынке у дома я купил тачку и брезент. Вернулся к гаражам, аккуратно уложил обгоревшие останки на дно тачки и покатил ее домой. Дома на полке ждал пустой сосуд. О, как же долго он ждал!..

…Глеб тащил паренька за шиворот по лестнице, бил, пытаясь выяснить, где же, в какую квартиру надо вломиться, чтобы найти Валю.

Паренек – похоже, действительно глухонемой – мотал головой, улыбался разбитыми губами и мычал. Взгляд у него был безумный, страшный.

На четвертом этаже Глеб догадался обшарить карманы паренька. В заднем кармане джинсов нашлись ключи, а на них номер – восемьдесят четыре. Как просто!

Нужная квартира находилась этажом выше. Глеб потащил паренька. Тот хватался руками за руку Глеба, но не сопротивлялся. Только мычал. Он был худой и костлявый, этот паренек, весил килограммов пятьдесят, не больше. Глеб почувствовал брезгливое раздражение, когда представил, как этими вот тощими руками паренек хватает его Валю и тащит, тащит к гаражам…

От волнения затряслись руки, когда он вставлял ключ в замок. Провернул раз, другой. Толкнул дверь плечом, втащил паренька, уронил его в коридоре, заорал:

– Валя! Валя!

Внутри головы никто больше не шептал.

Глеб захлопнул входную дверь и бросился в комнату. Блеснуло что-то на стене у окна. Ударил кулаком по выключателю и, сощурившись на секунду, сквозь появившиеся слезы разглядел на полках на стене большие стеклянные сосуды с отбитыми горлышками, плотно перемотанные сверху то ли скотчем, то ли изолентой. А внутри сосудов – женские головы.

На Глеба смотрели набухшими и подгнивающими веками, вытекающими глазами. Из открытых ртов с рваными губами, засохшими пятнами крови вырвались голоса, наперебой, оказавшиеся вдруг внутри Глебовой головы:

«Ты пришел!»

«Спаси!»

«Я здесь!»

«Помоги!»

Глеб схватился за голову.

– Валя! – закричал он, шаря взглядом по мертвым лицам.