Самая страшная книга 2020

В придачу к отсутствующим граммам мясо выглядело так, будто его хорошенько пожевали. Андрей принюхался. Лохмы чуть пованивали гнильцой, причем специфической – на ум почему-то пришел далекий, из детства, запах, когда стоматолог вскрывал ему нывший уже неделю зуб. Не помогали ни бабушкины наговоры, ни народные средства – и рыдающего от страха Андрея потащили к врачу. Больно было лишь чуть – в тот момент, когда бур вошел в зуб и тут же провалился, обдав все вокруг облаком густого тухлого смрада. «М-да, ну и запустили вы…» – сказал тогда врач, поплотнее прижимая к носу маску.

Андрей скривился от воспоминаний и, помедлив пару секунд, с сожалением выкинул мясо в мусорное ведро. Встречать рассвет в обнимку с белым другом ему совершенно не улыбалось.

– Пошли спать не жрамши, – зло сказал он, сгребая медведосвина со стола. И в очередной раз поразился, насколько тяжелой, словно набитой чем-то, кажется игрушка.

Медведосвин стоял на полке и пялился в пустоту глазными впадинами. В чуть приоткрытой пасти играли тени. Свет фар проезжавших по двору машин скользил по стенам, переползал на полку, и на секунду показалось, что фигурка оживает – потягивается, разминая несуществующие мускулы, пробует робко шагнуть вперед и даже немного растет.

«Да ладно, – милостиво подумал Андрей, засыпая. – И такая срань сойдет. Все-таки J. F. Schreiber… Говна не де…»

Спал он отвратительно. В сон упорно лез давешний смрад, усиленный воображением в десятки раз, – казалось, что его источник где-то рядом, дышит прямо в лицо; костяшки пальцев, о которых он успел к вечеру забыть, саднили и чесались. Вдобавок под утро Андрей умудрился схватить сонный паралич – все как по учебнику: нехватка воздуха, ощущение, что в комнате находится кто-то посторонний, невозможность пошевелиться или издать звук. «Твою мать», – подумал он, судорожно пытаясь дернуть рукой.

Видимо, именно так он и умудрился снова ссадить едва-едва затянувшуюся кожу на пальцах. Во всяком случае, проморгавшись, увидел пятна крови на простыне и пододеяльнике и свежие, ставшие раза в два больше ранки.

Андрей посасывал костяшки и кивал: дурацкая привычка, позаимствованная у Иры, – кивать головой во время телефонной беседы. В телефоне тетя рассуждала о загробной жизни. За окнами хип-хоп-исполнитель перемежал сексистские куплеты отборной руганью.

– Ты мне не веришь, думаешь, я суеверная дура, да? А сегодня снова. Ну нет очков, я всю квартиру обыскала, нет их! Мамочка, говорю, я знаю, тебе с небес виднее, где очки, подскажи?

Андрей скептически хмыкнул. Лизнул запекшуюся кровь. Кожу пощипывало.

– …и только я к ней обратилась, гляжу, а очки на столе лежат, где я уже проверяла. Где их не было.

– Чудеса на виражах, – промолвил Андрей.

Рассеянный взор мазнул по полкам. Медведосвин смотрел оттуда недобрыми глазками, такими же грязно-белыми, как и его слоистая шкура. Космический охотник и лицехват будто пытались оттиснуться подальше от нового жильца. Вокруг медведосвина мельтешили порожденные мерцающим монитором тени.

– Зря ты так, Андрюш. Ты бы тоже у нее попросил – души, они с Богом общаются напрямую, а бабушка тебя любила очень, она просьбы твои передаст…

На заднем плане тетин муж (Андрей никогда не думал о нем как о родне) гремел посудой. «Пьет опять», – пожаловалась тетя. Попросила бы у покойной бабули нормального супруга, не такого бестолкового.

– Ладно, мне… – Андрей нахмурился, изучая оседлавшее полку чучело, – пора.

Тетя пригласила в гости и распрощалась. Андрей обронил телефон на столешницу, медленно поднялся.

Медведосвин не сводил с него крошечных глаз. Откуда глаза?

По позвоночнику побежали мурашки. Разве были вчера эти глазные впадины, два углубления на примитивно сварганенной морде?

Он снял болванку с насеста. Игрушка будто бы стала увесистее. И… сложнее? Страшнее?

Теперь она не просто разевала пасть, а скалилась, задирая верхнюю губу, морща удлиненный нос. А язык? Как он мог не заметить широкий лист картона за треугольными трубчатыми зубами?

– Да ну тебя, – пробормотал Андрей.

Держать в руках чучело было неприятно, в первую очередь из-за тяжести, во вторую – из-за ощущения дурного тепла, исходящего от бумажного тела. Андрей забросил игрушку обратно на полку и вытер пальцы о пижамные штаны.

Расставание с Ирой, похороны – вот это все – вконец загоняло его. А еще и беспокойные сны в придачу. Уставшее сознание дорисовывало несуществующие элементы, детализировало простое. Это как близоруко искать очки, а обнаружив, благодарить давно умерших людей, которым плевать на тебя.

«Сегодня высплюсь как следует», – подумал Андрей. В ответ на улице раздался взрыв хохота. Молодежь оккупировала лавочку. Хлебала пиво и стреляла в темноту искрами окурков. Из динамиков рэп-звезда грозила трахнуть твою телку, всех телок в мире.

– Да пожалуйста, – прошептал Андрей, прижимая к губам саднящий кулак, – мне не жалко.

Комната, населенная тенями и бумажными персонажами, сузилась. Как костер в пещере, горел экран ноутбука. Андрей переносил немецкий текст в окошко онлайн-переводчика.