Самая страшная книга 2021

– Марусь… – Саша наклонилась, дотронулась до плеча подруги. Маруся остановившимся взглядом смотрела перед собой. Рядом теплился выпавший из подсвечника огарок свечи, от него понемногу занималась пламенем Марусина белая пелеринка.

Вот теперь не осталось ни страха, ни жалости, ни даже раскаяния – лишь огромное желание прекратить все это, швырнуть в вечную тьму беспамятства и небытия. Саша обернулась к темноте под лестницей. Ее луноглазые рыболикие боги смотрели на нее, боги, что всегда отвечали, в отличие от прочих богов, всегда выполняли, по человечьему хотению, по их всемогущему велению, но требовали непомерную плату. Саша не отводила взгляда.

Затем она взяла тетрадь и карандаш, и в свете костерка от уже вовсю полыхающей пелеринки на мертвой подруге начала рисовать. Она изобразила тетрадь с обгоревшим обрезом, объятую огнем, что перемалывал ее в пепел, и подписала:

«Уничтожьте ее, не нужна она мне больше».

И сразу же внизу, под чертой, проявилась надпись кривыми, изломанными буквами:

«Сделано».

Тетрадь в ее руках вспыхнула огнем по обрезу. Так просто, так легко! Почему Бергер не догадался, почему она сама не додумалась раньше?! Но прежде чем отбросить тетрадь от себя, Саша успела прочесть и другое: под ее предыдущим пожеланием, про «жить счастливо», под чертой, уже выставлен, как обычно, счет:

«1000… 10000…

«Сколько-сколько?! Я не успеваю сосчитать нули!»

…живых человеческих тел, даю год».

В следующее мгновение огонь охватил всю тетрадь. Саша отшвырнула ее – та упала точно в груду старой мебели, и вскоре из недр как попало сваленных стульев вырвались длинные языки пламени. Дым заполнял помещение, душил, затмевал сознание. Кашляя, Саша упала на колени; древние рыбьи лики по-прежнему смотрели на нее, и в их мертвых круглых глазах светилась холодная насмешка.

«Я сейчас сгорю тут, – было ее последней мыслью. – И слава Богу».

Но Тот, кого она славила, ее, по-видимому, так и не услышал.

Очнулась Саша на снегу. Пахло гарью, в стылом воздухе летал пепел, и пепел покрывал ее с ног до головы. Училище полыхало, перед главным фасадом без толку метались пожарные, и Саше показалось, будто в золотящихся пламенем окнах она видит гибкие черные тени, что скользили в огне и воздухе, будто в водной стихии, и пировали, ликовали – в училище было несколько сотен душ.

Кто ее вынес из горящего подвала?

Саша посмотрела на свои перемазанные гарью руки. Встать и пойти прямиком в огонь. Но позволят ли ей это сделать? Ведь она еще не заплатила по выставленному счету. Тысяча. Или десять тысяч. Живых человеческих тел. И несколько сотен уже заплачено.

Саша невольно оглянулась.

Тысяча или десять тысяч… Не так уж много, в сущности. Москва большая.

Оксана Ветловская

Навья морось

Двери закрылись, и поезд, с грохотом набирая ход, покатил по рельсам. Из решетки динамика где-то под потолком струилось монотонное, с металлическими нотками бормотание. Отдельные слова прилипали друг к другу и сливались в дребезжащий гул, который с трудом можно было разобрать:

– …следует до стан… со… еми… новками… арово… янцово… мох… синники.

Егерь сидел у окна. Он устроился в конце вагона со всем возможным комфортом, который могло предложить жесткое, покрытое ободранным лаком сиденье. Здесь можно вытянуть ноги и нет соседей, жалующихся на сквозняк, – закинув рюкзак на багажную полку, он первым делом приоткрыл окно. Несмотря на теплую погоду – а весна в этом году пришла рано, – в поезде до сих пор топили.

Народу набежало порядочно, и егерь порадовался, что догадался выйти из дома загодя. Свободных мест почти не осталось. Дачники со своими вечными кадками с рассадой расползлись по вагону стаей саранчи. Группа молодежи с палатками и рюкзаками заняла тамбур. Из щели между створками доносился гитарный перебор и тянуло сигаретным дымом.

Егерь кашлянул, привстал и сдвинул фрамугу еще на пару сантиметров. Посмотрел в окно. Там под стук колес проплывали покрытые свалявшейся черно-желтой порослью поля с белыми прогалинами тающего снега. На горизонте в сизой дымке под облаками угадывался лес. Крыши домиков, стайками мелькавших за деревьями охранной полосы, все как одна были выкрашены синей краской.

Достав из кармана рюкзака потрепанную книжку, егерь отыскал страницу, на которой остановился до этого, и погрузился в чтение.

«Крупный охотничье-промысловый зверь в окрестностях Лисьего Мха представлен в основном лосем и кабаном. Из хищников в лесах обитают волк, рысь, расплодившийся в последние годы хорь и, конечно же, лисы. Местные грибники рассказывают, будто бы к северу встречаются оставленные хозяевами медвежьи берлоги, хотя самого медведя здесь не видывали уже давно. Лишенный кормовой базы, он…»