Самая страшная книга 2022

— Нет, — твердо сказал он и протянул руку к пинцету. — Нет.

Марина пожала плечами и отдала ему инструмент.

Он думал, что вырвать укроп будет безболезненно — ведь не врос же тот ему под кожу! На деле Олег шипел от боли, смахивал едкие внезапные слезы и нет-нет да и подвывал втихую, радуясь, что у ванной толстая дверь, которая скрывает ненужные звуки. Он подцеплял укроп за мохнатый листик и тянул — осторожно, чтобы не порвать хрупкую зелень. Тянул и тянул — а из него словно вытягивали, наматывая на катушку, нерв. Дергало в подушечке пальца, тоненькой пронзительной болью отзывалось в локте, в плече — и даже в зубах.

Он разложил выдранный укроп на салфетке. Долго смотрел на невероятно длинные — сантиметров двадцать когда-то белого, а теперь багрового, в запекшейся крови, корня — разве такое может быть?

— Олега! — крикнула Марина за дверью. — Все в порядке? Помочь?

Он вздрогнул и смыл салфетку со всем содержимым в унитаз.

1941

В суматохе про Олега все забыли. Даже Митька спохватился, только когда пропылили сандалиями с километр по проселочной дороге. В военное время своих бросать ни в коем случае нельзя, даже если они драчуны и задиры, рассудил Митя. Метнул прощальный взгляд на белокурую Ларискину макушку, мелькнула предательская мысль — стоит ли спасать соперника? Мелькнула и расплылась, как чернила на промокашке, оставив неразборчивое пятно. Бежать вперед до Петра Иваныча и дергать его Митя не решился. Подотстал от нестройной пылящей колонны, припрятал чемодан в канаве, пометил булыжником место и припустил назад к лагерю. Авось успеют догнать таких тихоходов.

Олега в сарае не было. Дверь болталась на одной петле, в прохладной тени висела пыль и тишина.

— Олег! — Митька заметался по лагерю, лихорадочно соображая, куда делся его товарищ. Неужели его все-таки выпустили и он ушел вместе со всеми, где-то в голове колонны, а Митька его не заметил? Вот болван! Надо же было проверить сначала!

— Олег! — Он пробежался от корпуса к корпусу еще раз, плюнул и уже двинулся к воротам, собираясь ускориться, чтобы догнать ребят.

В окне девчачьего корпуса мелькнула тень. Митя притормозил, взбежал на крыльцо и снова громко позвал:

— Олег!

— Да тихо ты, чего разорался! — негромко ответил Олег. Он стоял посреди девчоночьей спальни и пролистывал исписанную тетрадь. — Фу-у, я с Лариской больше в «скамеечку» не играю. У нее и правда — помидор на… — Он не успел договорить, как Митя подлетел к нему и попытался выбить тетрадь из рук. Но Олег увернулся, отвел руку, поднял ее над головой так, что Митя не мог дотянуться — Олег был намного выше него.

— Отдай! — Митя ухватил Олега за майку.

— Тебе зачем? Думаешь, про тебя что-нибудь написано? А вот мы сейчас и посмотрим.

— Ты дурак? Война началась! Ты не слышал? Все ушли, а я за тобой, дураком, вернулся!

— Брешешь! С кем война? — Олег попробовал усмехнуться, но видно было, что он струхнул и, оглядываясь вокруг, начал соображать. — Я думал, вы в поход пошли. — Он опустил руку с тетрадью, и Митя тут же этим воспользовался — резко выхватил ее. — Ах ты врун! Нашел дурачка! — И Олег с яростью набросился на Митю, подмяв его под себя и легко свалив на пол. Они покатились по полу, вцепившись — один в горло, другой в уши противнику.

— Я не вру! Посмотри вокруг! Никаких вещей не осталось!

— А это что? Ларискин дневник! Все взяла, а его оставила? Да еще и припрятала под матрас!

— Просто забыла в суматохе. Тебя же забыли!

Олег внезапно ослабил хватку, поднялся с пола и подал руку Мите.

— А ты навроде как вернулся за мной?

Они стояли друг напротив друга, с налипшим на одежду сором, нахохлившиеся, как два воробья, — и непонятно было, то ли обнимутся сейчас по-братски, то ли снова бросятся в драку.

— А то! Я товарищей не бросаю! Собирай уже свои манатки и пойдем догонять отряд. Если успеем вообще.

2019

— Олега, — позвала Марина во время ужина.

— А? — поднял он голову от планшета.

— Олега, у тебя это. — Она ткнула пальцем себе в десну.

— Что — это? — Он не любил загадки.

— Ну, у тебя зеленая хрень в зубах застряла.

Он опустил глаза в тарелку. На ужин была говяжья печень и макароны. Ничего зеленого.

— Олега, вот тут. — Марина снова показала на себе.

Он вздохнул и начал ковыряться ногтем в зубах.

— Ну, все? — спрашивал он. Жена отрицательно качала головой.

Наконец он плюнул, грохнул вилкой о тарелку — и пошел в ванную.

Между верхними резцами, аккурат в самом центре челюсти, что-то зеленело. И ему даже показалось, что колосилось.

Он размохратил четыре зубочистки, разодрал десну в кровь, обнажил шейку зуба и вздрагивал от простреливающей боли, когда касался ее. Но зеленое и колосящееся не уходило.

— Фу. — Ночью Марина демонстративно отвернулась от него. — Ты не чистил зубы.

— Я чистил, — обиделся он и дыхнул на нее. — Мятная свежесть. Тройная, между прочим.

— У тебя в зубах зелень застряла, как ты чистил? — пробурчала спина Марины.

Жена выключила свет.

1941