Самая страшная книга 2023

– Это все я?

– Мы с тобой. Голова болит?

– Нет. Пустая она какая-то, аж до звона. И внутри тоже пусто. Понимаешь, Серый, у нее ведь уже сердцебиение было. Как подумаю об этом, так во мне все переворачивается.

До меня не сразу доходит, что говорит он о неродившейся дочке. Ну да, почти пять месяцев – конечно, есть сердцебиение, куда же без него.

– Мы вместе с Катей слушали, одним фонендоскопом. Разговаривали с ней, говорили, что любим ее, что ждем. Дождались, ага… – Виталик плачет, давясь от слез, скрипя зубами, совсем по-детски всхлипывая.

Девчонка с вытатуированным на шее скорпионом – первая, кого я вижу на утреннем обходе в своей палате. Худющая, в чем душа держится. Острое личико, вздернутый острый нос: вся из острых углов и ломаных линий. Черные волосы на затылке коротко подстрижены, а челка закрывает пол-лица. Сидит с ногами на кровати и набирает сообщение так, что только пальцы мелькают.

– Что беспокоит?

Девчонка бросает на меня колючий взгляд исподлобья. О, у нее еще и глаза разные. Правый – светло-голубой, с черным ободком вокруг радужки. Левый – почти черный, едва виден зрачок.

– Ничего не беспокоит. Когда меня выпишут?

– Как только позволит ваше состояние. Ложитесь, мне нужно вас осмотреть.

Все чисто, повязка сухая. Что значит молодость. Вот только шрамов на фарфорово-белой коже многовато… Экстремальщица, байкерша? Да какое мне дело…

После обхода меня перехватывает в коридоре девушка с койки у окна – полноватая, лет двадцати пяти, с тощим «хвостиком» русых волос.

– Теперь вы у нас лечащий будете?

– Да.

– Тогда переведите меня!

– Куда?

– В другую палату!

– А в чем дело?

– Вы эту видели? Соседку мою – ну, с татухой на шее?

– И что?

– Я из-за нее спать не могу. Она во сне разговаривает. Каждую ночь одно и то же. Все про какого-то Ромочку. «Ромочка, подожди, Ромочка, потерпи…» Или про Куй-бабу какую-то. А потом кричит диким голосом или рыдает. Утром проснется – не помнит ничего. Скажешь ей – огрызается. А я беременная, мне покой нужен!

– Остальные женщины в палате тоже просыпаются?

– Да они старухи все, на ухо тугие. Та, в углу – вообще со слуховым аппаратом! А у меня кровать через одну от этой….

– Поймите, здесь не санаторий и не пятизвездочный отель. Это больница. Все после операций. Всем бывает больно и плохо. Кто-то быстро с этим справляется, кто-то нет…

– Я хочу в другую палату!

– Это решает завотделением.

– Я к нему подойду! И жалобу на вас подам обязательно!

– Ваше право. Извините, мне надо идти.

Пусть себе жалуется. Алексеич и не таких обламывал, а эту в два счета на место поставит.

У меня за спиной сдавленно звучит:

– Я ее боюсь. Понимаете вы или нет?

После операции я выжат как лимон. Странно, вроде совсем недавно из отпуска. Выгораю? Или здоровье уже подводит? С такими мыслями выползаю на балкон покурить. Здесь, за толстой бетонной опорой, давно образовалась курилка для своих. Сюда из коридора ведет дверь, ключи от которой только у сотрудников. Вторая дверь не запирается, и на той части балкона, куда она ведет, постоянно толкутся ходячие больные. Сюда, в наш уголок, им не попасть, и слава богу. Кого никогда не вытаскивали за руку из туалета, чтобы рассказать о том, как спалось ночью, тот не поймет этого желания побыть одному, без чужих проблем и жалоб. Колченогий стул, консервная банка под окурки. Комната психологической разгрузки, блин…

Пристраиваю гудящие ноги на парапет, закуриваю. Хорошо-о-о…

И тут до меня долетает женский голос – оттуда, из-за бетонной опоры. Я не обратил бы на него внимания, но эти слова я сегодня уже слышал.

– …Ромочка, зайчик, ты только держись, обязательно держись. Уже тринадцать, слышишь? Потерпи, золотой мой. Ромочка, все будет хорошо, обязательно будет хорошо, я все сделаю…

Она бормочет что-то еще, но что – я уже не слышу. В этом голосе столько любви, что у меня перехватывает горло.

Хлопает дверь. Поворачиваю голову и сквозь плохо промытое стекло вижу ту самую девчонку с татуировкой. Она тащится по коридору к моей палате, и видно, с каким трудом ей дается каждый шаг.

После перекура сажусь заполнять истории. Ординаторская пуста, отвлекаться не на что, надо использовать такой редкий случай. Записи делаю почти механически и злюсь на себя за это. В голове все еще звучит голос девчонки. Кто этот неведомый Ромочка? Одноклассник небось? Сосед? За что ему любовь, которая слышна в каждом звуке прокуренного, почти мальчишеского голоса?

История девчонки лежит в середине стопки. Юлия Капитанова, дата рождения – ага, вот откуда аляповатый скорпион… Девятнадцать лет… надо же, а выглядит на пятнадцать, а то и младше… Хронические заболевания отрицает… А вот диагноз при поступлении едва умещается на отведенных ему строчках. С такими травмами через месяц доковылять в туалет – большая удача, будь ты сколь угодно молод и здоров, а она по коридору шастает…