Самая Умная Лошадь

—  Да ну их! — весело перебила СУЛ. — Вот Касу — хороший. Я когда-то с ним работала. Он лошадей любит. Он всегда обо мне заботился. И нагружал поменьше, и подкармливал.

Так мы разговаривали от нечего делать, и в этом тоже была своя радость.

Как-то на рассвете, предвещавшем безоблачный день, появились из-за сопок одинокие быки, откуда я их совсем не ждал. Я принял их за своих, для меня быки и коровы всё ещё были до какой-то степени одинаковые — все на одну морду — тем более издалека. А СУЛ сразу поняла, что это не наши.

— Вон чужое стадо, — кивнула она головой.

— Ты уверена? — спросил я, приглядевшись.

Пятеро красных быков паслись далеко в стороне — я решил, что это мои туда забрели, и уже хотел их заворачивать.

— Абсолютно уверена! — ответила СУЛ, взмахнув хвостом. — А вон и ихний пастух идёт.

Действительно, из-за сопки показался всадник на белой лошади. Он шёл ко мне рысью... Подумать только! Целое приключение в моей одинокой степной жизни.

Я смотрел, загородившись от ещё низкого солнца ладонью, как он нёсся навстречу, как развевался его плащ и мелькали ноги лошади, как она вскидывала голову — очевидно, ржала: звуков ещё не было слышно.

Тем временем позади возникли ещё быки: белые, чёрные, пегие, будто из-под земли вырастали...

Не доезжая до меня, пастух осадил коня и приблизился шагом. Это был молодой казах с тёмным румянцем на блестящих скулах. Одет был добротно: ватный костюм, сапоги, брезентовый плащ и огромный лисий треух на голове. Чёрные узкие глаза смотрели весело. На лбу выступили блестящие капельки пота. Становилось жарко, но я знал, что казахи и в жару тепло одеваются. «Когда потеешь, становится прохладней», — говорят старые казахи.

— Амансыз ба — здравствуй! — произнёс парень с видом превосходства после того, как оглядел меня с головы до ног. Наши лошади, как я заметил, тоже поздоровались.

Молодой казах сразу узнал во мне приезжего, к этому и относились нотки превосходства в его голосе.

— Эвакуированный?

Я кивнул.

— Чай есть? — И этого вопроса я ждал: в те годы все казахи охотились за чаем. В магазинах он бывал редко.

— Чая нет, — сказал я. — Я давно приехал. У меня ничего нет.

В его глазах мелькнуло сожаление. — А ты как здесь очутился? — спросил я, в свою очередь. — Здесь мы пасём. Айтчанская ферма. Знаешь Айтча-на? Тебе здесь нельзя пасти. Айтчан ругаться будет.

Он засмеялся, закивал головой.

— Айтчана знаем! С фронта пришла... Не будет она ругаться, родственник наша: я быки в Заготскот гоню, — он махнул рукой на солнце. — В Каркаралы.

— Ну разве что, — сказал я важно.- Здесь луга наши.

— Ты скакать хорошо умеешь? — спросил он вдруг, глядя на СУЛ, на её ноги.

— Умею, — сказал я. — Немножко...

— Немножко! — засмеялся он опять: весёлый был парень, глаза так и сверкали. — Давай устроим байга! На чай! Я первый буду — мне пачка чай! Ты первый — буханка хлеба тебе! — он тряхнул заплечным мешком.

— Да говорю же тебе, что чая нет! — рассердился я.

Я видел, что он поверил мне. Но он не тронулся с места.

—  Зачем твоя сердится? — сказал он вдруг примирительно. — Нет чай — не нада! Ничего не нада! Вот буханка хлеб есть! Давай байга? Ты первый придёшь — твоя хлеб!

Смешной парень! Я понял, что ему очень уж хотелось устроить со мной байгу — скачки в степи. И ещё я понял, что буханку он потерять не боится: уверен, что меня обгонит. Недаром он так смотрел на ноги моей лошади и вот опять смотрит... Куда уж нам с ним тягаться, с казахом! Вон какой у него конь: высокий, длинноногий...

Вдруг я заметил, что СУЛ кивает головой, дёргая повод, и просительно косится на меня тёмным глазом.

— Видишь, и твой лошадь согласный! — засмеялся парень.

— Не знаю, — ответил я неуверенно.

СУЛ опять дёрнула повод: она явно хотела что-то сказать, но стеснялась этого парня.

— Сейчас я заверну быки! — решительно сказал парень. — В сторону Каркаралы... Потом вернусь и будем байга делать! — Он резко повернул коня и поскакал прочь к своему растекавшемуся стаду.

— Соглашайся! — взволнованно сказала СУЛ, как только он ускакал. — Ты не бойся — я обгоню!

— Не безумствуй! — возразил я. — Помни про свои ноги. Ты видела, как он на них смотрел?

— Видела, ну и что? — упрямилась СУЛ. — Его конь старый. Я немножко поднажму, а он, наоборот, отстанет... Он добрая душа! Я с ним знакома, с его конем, когда-то он в табуне за мной ухаживал. Уж мы договоримся- добавила она таинственно.

— Ну, если так, - ответил я поражённый. — Если ты с ним знакома...

— Я ж тебе говорю, — подтвердила она весело. — Всё будет в порядке! Вон уже скачут. Соглашайся, и буханка твоя!

От нетерпения она стала ходить по кругу, похлёстывая себя хвостом.

— А ты смотри не забывай ноги поднимать! — напомнил я.

— Постараюсь!

Парень между тем подъехал ко мне галопом, сам запыхавшийся. Всё его лицо блестело от пота. Конь под ним тоже блестел, потемнев. Теперь я обратил на него внимание и понял, что конь действительно старый, даже поседевший. Однако парень не жалел его, заворачивая своих быков, — настолько он был уверен в победе.

Быки, которых он согнал вместе, уходили вдалеке на юго-восток, через красное море тюльпанов.