Самая желанная

— Я слежу за сообщениями в прессе и по телевидению. Побег обвиняемой в ночь перед судом, смерть полицейского подняли на дыбы комиссариат. Инспектор Курбе от дела отстранен. Я пыталась поговорить с ним, но он был со мной очень холоден… Наверно, не может простить себе, что не принял мою версию… События с бриллиантом и смертью Элмера лишь подтвердили догадки моей интуиции. Ведь я же не думаю, что Вествуд в самом деле убил себя… По-моему, очевидно, бедолагу просто убрали с дороги после того, как он выполнил свою кровавую миссию.

…Долгий путь к Стефано не пугал Кристину. Она словно не осознавала, что находится в розыске и все придорожные посты полицейской службы, вероятно, снабжены ее фотографиями. Не желая спорить с Паолой, она переоделась в синее платье горничной и ее же старый жакет с бархатным воротником, надела старомодные туфли на плоской подошве и покрыла голову пестрой косынкой.

— Очки, обязательно темные очки! — скомандовал Санта, и вскоре таковые были найдены в ящике стола Франко — в толстой роговой оправе, с зелеными стеклами.

— У него были плохие глаза, — словно извиняясь, сказала Паола. — Зеленые стекла показаны при катаракте.

— Ничего, очень приятный цвет, — заверила ее Кристина, нацепив очки.

Она была уверена, что конспирация теперь не имеет смысла. Одно дело — неведомый, дикий Юг, с его диалектом, обычаями и патриархальными традициями, другое — цивилизованное общество. В доме Паолы было так спокойно, а предстоящая встреча с Антонелли придавала сил: возможно, ему уже удалось что-то разузнать. Недаром же противного, въедливого и глупого Курбе отстранили от ведения этого дела. Выходит, признали, что он промахнулся и наделал ошибок.

Мысли Кристины вообще принимали все более оптимистическое направление. Наверно, так действовало на нее спокойствие и достоинство Паолы. А главное — вместе с Сантой она готова была мчаться хоть на край света, преодолевая любые опасности. Кристина ликовала, глядя с заднего сиденья на плечи и профиль Санты. В его черных завитках белела нашлепка пластыря, уже почти отвалившаяся, и Кристине все время хотелось ее поправить.

— Оторви липучку, детка, — попросил он.

— Этот красавец не позволил выстричь волосы вокруг ранки. Естественно, пластырь не может держаться на таких кудрях, — заметила Паола. — Если бы вы знали, Кристина, каким заводилой и любимцем детворы был этот мальчик! А уж как любил пофорсить! Неделю не снимал костюм Санта-Клауса, разнося всей округе подарки. И пел! В нашем соборе и просто по домам… Такой голос — это дар Господа… И, знаете, он не забывал об этом, стараясь всем принести радость… А уж красавчик был — настоящий ангелок!

— Мама, ты меня расхваливаешь, как коня на ярмарке. Забыла, сколько шишек и разбитых коленок приходилось бинтовать? И сколько драк разнимал славный Франко… До ангелочка мне было далеко, увы…

— Несчастному Леонардо ты даже вывихнул челюсть. Это было после того, как мы узнали о его распутстве с учителем. Ты молотил парня, словно боксерскую грушу… Ах, если бы это помогло… — вздохнула Паола.

— Наверно, мы все были не правы… Гомосексуализм всегда свидетельствует о развращенности и мерзости души. Зачастую это прежде всего физиологическое отклонение, которое вовсе не означает, что человек, страдающий им, мерзавец… Наверно, мы здорово обозлили Леонардо своими издевками и пренебрежением и он решил стать плохим, таким, как мы его представляли.

— Ты не зря учился на психологическом отделении, Романо. Конечно, все можно истолковать по-разному. И многое можно оправдать. Не с точки зрения общепринятой нравственности — она всегда относительно обусловлена временем, а с позиции так называемой гуманности. В частности, сексуальные пристрастия человека. Но вот извращения души — злобу, подлость, предательство… Нет, этого я понять и простить не могу. — Лицо Паолы выражало решительную непримиримость. — Лично я воспринимала Леонардо как кару за какие-то наши грехи…

— Ведь, если честно, мама, меня потянуло к психоаналитике из-за него… Надо было понять, почему… Я, наверно, хотел оправдать себя и Франко. А пришел к обратному выводу… Прости, но в оценке двоюродного брата я солидарен с тобой, как это ни тяжко осознавать.

Паола благодарно коснулась руки Санты, лежащей на руле, и кивком головы дала понять, что тема Леонардо закрыта.

— Тебя, мальчик, отличало невероятное любопытство. У взрослых это качество называется «тягой к знаниям». Историю литературы ты штудировал для того, чтобы убедиться: сказки, выдуманные тобой для малышей, не простая ребячья фантазия, а отражение в новом сознании неких архетипов — вечных сюжетов, странствующих в пространстве и времени…

— Это, наверное, результат частых дискуссий с мужем, мама. Ты отлично вошла в филологическую проблематику!

— Если я правильно поняла, Санта уже получил два образования? — вступила в разговор Кристина.

Санта рассмеялся: